– Чего б и все остальные не расстегнуть, – пробормотала Кифа за спиной Насира – слишком тихо, чтобы быть услышанной… Услышанной человеком.
– Я могу, если желаешь, – протянул сафи, и Насир едва сдержался, чтобы рискнуть своим достоинством и увидеть, что может её смутить. – Принц отбывает на Шарр и возвращается дикарём. Не могу сказать, что это меня удивляет. Но разве так надлежит относиться к гостеприимному хозяину?
– Гостеприимный хозяин не берёт своих гостей в плен, – заметила Зафира.
– И всё же ты здесь, смертная. Несвязанная и невредимая, – ответил он, повторив её собственные слова, и коснулся двумя пальцами шнура, стягивающего тёмную бороду. Шнур был того же оттенка, что и его тюрбан, – цвета слоновой кости.
– А где же тогда зарамийка, которая была с нами? – спросила Кифа.
– Полагаю, вернулась в море. После того как она получила целую гору обещанного ей серебра, она ушла, даже не обернувшись. А что, вы ждали чего-то иного от зарам– цев?
Насир прекрасно знал, как это бывало с людьми, жадными до монет. Они набивали карманы и разворачивались к тебе спиной, и их совершенно не беспокоило, что их наниматель погиб на зловещем острове.
– Напомни, кто ты? – спросила Кифа.
– Сеиф бин Укуб, – ответил сафи. На этом даже поверхностное дружелюбие исчезло. – Назад, принц. Может, в твоих жилах и течёт королевская кровь, но я расчленял некоторых и поважнее тебя.
Тишина налилась тяжёлым предчувствием кровопролития. И кровопролитие непременно случилось бы, если бы Насир не побывал на Шарре. Если бы не обрёл там брата и друзей, и свою голубоглазую охотницу, которая сейчас смотрела на него с безмолвным приказом. Стиснув зубы, он опустил клинок, одарив сафи напоследок тяжёлым взглядом, прежде чем отступил и занял место между Кифой и Зафирой.
– Что тебе нужно? – спросил он.
– Где Альтаир аль-Бадави бин Лаа Шайи?
Ничей сын.
– Ты хотел сказать – Беньямин? – спросила Кифа, наконец вызвав хоть какую-то эмоцию в его бесстрастном взгляде. Глаза сафи были бледно-золотыми, и радужка пугающе почти сливалась с белками. – Татуировка, – объяснила девушка, всё ещё удерживая копьё наготове. – У Беньямина тоже была татуировка. Ты – из его круга сафи.
– Высших сафи, – поправил её Сеиф, как будто кому-то из них было дело до древнейших родов Аравии – богатых, влиятельных и мудрых. – Мы – древняя кровь. Во главе с Беньямином мы защищали тайны Аравии, давали наставления Альдемарину, и не только ему, до тех пор, пока мы не распались, потому что он привёл к нам предателя. Совсем недавно Высший Круг был собран снова, согласно повелению Альтаира аль-Бадави.
Сердце Насира пропустило пару ударов.
Альтаир собрал Круг? Стало быть, это Беньямин отправился на Шарр из-за Альтаира, а не наоборот, как предполагал Насир. Значит, это Беньямин был пауком Альтаира, как и девушка в таверне, и Кульсум, и, может, даже Цзинань.
На миг разум Насира затуманился, и он вспомнил Альтаира, который вёл себя как пьяница и распутник. Принц чуть не рассмеялся над собственным невежеством, над своими эмоциями, от которых стало больно дышать.
Конечно же, это был Альтаир. Ни у кого больше не было столь высокого положения у самого трона Аравии. Никто больше не был генералом, наделённым правом свободно путешествовать по халифатам. Альтаир с самого начала дёргал за ниточки. Он филигранно сплёл паутину тайн и лжи, скрытых за беспечными усмешками и витиеватыми словами. Но каждый его вздох был тонко рассчитан, чем не мог похвастаться никто.
Альтаир спланировал всё это заранее, вплоть до того, что был назойливым шипом в боку султана и позаботился о том, чтобы его отправили на Шарр вместе с Насиром. Принц боролся с эмоциями, сдавившими горло. Кто он такой, чтобы гордиться этим дуралеем, своим единоутробным братом? «Ты любишь его». Он рассёк эту мысль надвое.
Rimaal, они ведь оставили Альтаира со всей его бездной тайн на милость Ночного Льва.
– Как бы там ни было, никого из них с нами нет, а тебе, принц, здесь не рады.
– Насколько я помню, это вы напали и привели меня сюда. Так что сделай милость, избавь меня от своей ненависти, – тихо ответил Насир.
