— Почудилось, наверное… вылитая Лиза, только лет на 20 моложе… — Он встряхнул головой. — Да отстань ты, вот привязался, черт шелудивый… — Мопсик в заплатанной жилетке отошел, тихо скуля.
Башенные часы пробили половину пятого утра и остановились. В этот час все в городе замирало и останавливалось, даже часы. Некоторое время Привратник вглядывался в темноту, небо было сплошь затянуто тяжелыми, как камни, тучами, потом встал и с отрешенным видом, утратив всякое представление о реальности, прошелся по привратницкой, поглядывая в зеркало. В сумерках зеркала он видел себя, как бы со стороны, как кого-то другого.
«А как все хорошо начиналось… и что?.. должность сторожевого пса с пенсионом и окладом чиновника 13 категории… может быть, меня сглазили?.. или я проклят?..»
После таких мыслей на Привратника обычно нападала тоска. Спасаясь от тоски, он выпил глоток вина из фляжки, прилег на топчан и задремал. Дыхание его стало глубоким и ровным…
За окном стрекотали цикады, звучали чьи-то голоса, нашептывали что-то. Привратник повернулся набок, всхлипнул, рассмеялся с каким-то собачьим повизгиванием, на миг проснулся, оглушенный стрекотом цикад, и снова заснул. Сон делал явью его сладкие грезы и во сне он был счастлив…
Что-то звякнуло, опрокинулось. Привратник приоткрыл глаза, увидел на столе ключи в связке, надкушенное яблоко, недописанное письмо, залитое вином из опрокинутой фляжки, морду мопсика. Он допил вино. В глазах зарябило. Сморгнув слезы, он снова посмотрел в окно. Лиза стояла за оградой в зарослях орхидей и гардений, нетерпеливо поглядывая по сторонам. Приподнявшись на цыпочки, она улыбнулась, кого-то приветствуя, и пошла вдоль ограды. Он выбежал наружу, на бегу пытаясь преодолеть какую-то смутную тревогу, и пошел по спящим улицам. Принимая видимое за подлинное, он уходил от Башни все дальше и дальше, пока не осознал, что зашел так далеко, что уже не имеет смысла возвращаться…
Заместители Тиррана по-своему переживали это утро.
Первый заместитель Тиррана отсутствовал по неизвестной причине.
Второй заместитель Тиррана, как известно, умер.
Третий заместитель Тиррана, распростершись на полу, босиком, с непокрытой головой, в исподнем, готовился к покушению на себя, громко шептал молитвы. Он обращался к апостолу Павлу, который тоже видел беды. Он просил милосердия у всех стихий. Подняв голову, он некоторое время вглядывался в темноту за стеклами, которая вдруг осветилась огнями фейерверка, напоминающими подброшенные в воздух цветы. Лицо его вытянулось, искривилось улыбкой. Он опустил голову. Он уже не мог выговаривать слова молитв и только постанывал и стучал зубами. Ему было холодно и жутко…
Четвертый заместитель Тиррана сидел в тени своего бронзового изваяния, обхватив обеими руками колени. Голое лицо его обрастало рыжими волосами. У него был вид человека, испытавшего превратности судьбы. С выбритой головой, обвязанной платком, в синем халате, он являл собой зрелище. Челюсти его шевелились. Он жевал губы и шептал проклятия. Он то воображал себя мальчиком, вскакивал и прыгал на воображаемом прутике-лошадке, то тянулся к пустышке… Наконец, свернувшись, как плод в утробе, он заснул… Вдруг он привскочил, точно его дернули за веревочку. Где-то в этажах плеснулся сдавленный крик. Лицо его исказилось. Ноги сами вынесли его вон. Во внутреннем дворе Башни было людно. В стене, нависающей над ним, виднелась небольшая дверь, затянутая железом. К двери поднималась узкая лестница. Он достал ключ. Железо заскрипело. Удерживая дыхание, он поднялся на чердак. Над его головой взмыла стая голубей. На небе не было ни звездочки. Уже начинало светать. Он присел на корточки за каминной трубой и успокоился…
Пятый заместитель Тиррана переодевался. Лицо и руки его были заняты, срам выставлен наружу. В комнате все говорило о поспешных сборах. Почти все чемоданы были уже увязаны, а один раскрыт и полон наполовину бумагами, письмами, доносами. Закончив переодевание, он некоторое время внимательно изучал содержимое чемодана. Он читал бумаги и тихо посмеивался и похлопывал себя по бокам. Через час он вышел через подземный ход к мечети, сел в деревянную повозку, запряженную мулом, и покинул город через восточные ворота. Спустя час он оглянулся. Оставленный позади город казался незначительным прыщиком на теле земли. Понукая мула осмелевшим голосом, он отъезжал все дальше и дальше от города. В семь часов утра он пересек границу…
