Нед ничего не стал трогать. Он был не настолько смелый или не настолько глупый. Волосы буквально встали дыбом у него на голове.
— Еще одна решетка, — весело крикнула Кейт сверху. — Может, ты прав. Может, после того, как они закопали древнеримскую улицу. Им просто нужно было…
— Я кое-что нашел, — сказал Нед.
Голос его звучал напряженно, неестественно. Луч фонарика плясал. Он попытался его остановить, но при этом осветил еще одно место и теперь смотрел на него. Еще одно углубление. И в нем то же самое, подумал он сначала, потом понял, что это не так. Не совсем то же самое.
— Нашел? Что ты имеешь в виду? — крикнула Кейт. Неду показалось, что ее голос, хотя она стояла на расстоянии всего нескольких ступенек и чуть выше, доносится издалека, из того мира, который он покинул, когда спустился сюда. Он не мог ответить. Он даже не мог говорить. Он смотрел, луч фонарика метался от одного предмета к другому.
Первым предметом, стоящим в углублении в форме яйца и тщательно установленным на подставке из глины, был человеческий череп.
Нед был уверен, что он взят не из могилы здесь, внизу, он был слишком на виду, слишком явно установлен здесь, чтобы его заметили. Это не погребение. Подставка напоминала те, что его мать использовала дома на камине или на полках по обеим сторонам от камина, чтобы поставить какой-нибудь предмет, найденный во время путешествий, какой-нибудь артефакт из Шри-Ланки или Руанды.
Этот череп поставили здесь, чтобы его нашли, а не чтобы хранить в темном, вечном покое.
Второй предмет делал это еще более понятным. В точно таком же искусственном углублении рядом с первым, на такой же глиняной подставке, стояла вырезанная из камня голова человека.
Она была гладкая, словно стертая временем. Единственная неровная линия проходила снизу, словно голова была отрублена, неровно отсечена от шеи. Зрелище было пугающим. Голова словно говорила с ним или подавала сигнал через столетия: послание, которое Неду совсем не хотелось принимать. В каком-то смысле она пугала его даже больше, чем череп. Он видел черепа и раньше; над такими штуками шутили в лаборатории по естествознанию: «Увы, бедный Йорик! Такое ужасное имя!»
Нед никогда не видел ничего похожего на эту скульптуру. Кто-то потратил много усилий, чтобы спуститься сюда, выкопать нишу, установить голову на подставке рядом с настоящим черепом в подземном коридоре, ведущем в никуда. И что все это означает?
— Что там такое? — крикнула Кейт. — Нед, ты меня пугаешь.
Он все еще не мог ей ответить. Во рту пересохло, слова не шли. Затем, заставив себя всмотреться при свете фонарика, Нед увидел, что голова скульптуры совсем гладкая сверху, словно лысая. И на каменном лице имеется трещина — шрам, тянущийся вдоль щеки и уходящий за ухо.
Он постарался как можно быстрее выбраться оттуда.
* * *
Они сидели в монастыре, при свете утра, бок о бок, на деревянной скамье. Нед не был уверен в том, сколько шагов еще он сможет пройти прежде, чем придется сесть.
Перед ними росло деревце, то, что красовалось на обложке брошюры. В маленьком, тихом садике ярко цвели весенние цветы. Они сидели близко от двери, которая вела обратно в собор. Здесь не было ветра. Мирное место.
Руки Неда, держащие красный фонарик Кейт, все еще дрожали.
Должно быть, он оставил брошюру Мелани в баптистерии. Они задержались там ровно на столько, чтобы закрыть решетку, со скрежетом затащив ее по каменному полу на отверстие. Он не хотел делать даже этого, но что-то подсказывало ему, что это нужно сделать, нужно прикрыть то, что лежит внизу.
— Расскажи мне, — попросила Кейт.
Она опять прикусила губу. Очевидно, по привычке. Нед набрал воздуха и, глядя на свои руки, а потом на освещенное солнцем дерево, но не на девушку, рассказал о черепе и каменной голове. И о шраме.
— О боже, — произнесла она.
Что еще можно тут сказать? Нед прислонился спиной к шершавой стене.
— Что будем делать? — спросила Кейт. — Расскажем… археологам?
