Когда она приподнялась с кресла, чтобы ответить, Хо Ши Мин громко запротестовал, разумеется на сиамском… Мяуча, он, тем не менее, последовал за ней в комнату, где находился телефон. Поставив чашку на ночной столик, Марта села на край кровати. Кот стал тереться о ее ногу, и одной рукой хозяйка ласково погладила его по спине. Другой она сняла телефонную трубку.
— Алло?
В трубке раздался легкий скрежет, затем низкий, но приятный женский голос ответил:
— Я нашла ваш номер телефона в объявлении, напечатанном в газете.
Это Марту Пруэтт не удивило: никто из ее друзей не мог звонить в столь поздний час. Объявление, о котором упомянула ее собеседница печаталось ежедневно и гласило: «Служба спасения от самоубийства работает круглосуточно. Конфиденциально. Бесплатно. Звоните по номеру 6482444». Разумеется, в объявлении не указывался персональный телефон Марты: в нем давался номер центрального пункта связи, который аккумулировал первично все поступавшие в службу звонки и затем автоматически ретранслировал их на персональный телефон дежурившего в этот день сотрудника.
— Вас соединили со «Службой спасения от самоубийства». Чем я могу вам помочь? — спросила Марта дружеским тоном.
Прошло какое-то время, прежде чем женщина вновь заговорила.
— Я сама не знаю, почему я позвонила. Я не… Я хочу сказать, что вовсе не думаю о самоубийстве. У меня тяжело на сердце, вот и все. Я хотела бы только с кем-нибудь поговорить…
Слушая собеседницу, Марта предварительно умозаключила, что звонившая относилась к тому, достаточно редкому типу людей, которые отказываются признавать наличие у них наклонности к самоубийству. Само по себе такое отрицание еще ни о чем не говорит. Ведь, например, доказано несоответствие истине старого постулата, согласно которому те, кто угрожает самоубийством, обычно его не совершают. Во множестве случаев угрожавшие покончить с собой в конце концов так и поступали. С другой стороны, несомненно и то, что нередко расстаются с жизнью люди без малейшего предупреждения о своем намерении. Сам факт, что женщина позвонила в службу, указывал на то, что мысль о самоубийстве приходила ей в голову.
— Вы можете поговорить со мной. Именно поэтому я и нахожусь у телефона. Расскажите мне, что вас беспокоит.
— О, многое, очень многое!
Затем, после долгой паузы:
— Случайно, вы не пытаетесь узнать, откуда вам звонят?
— Разумеется, нет… Люди перестали бы нам звонить, если бы мы так поступали. Вполне понятно, мы предпочитаем знать, с кем мы разговариваем, но мы никогда не принуждаем никого называть себя. Если вы хотите говорить анонимно, это ваше полное право. Тем не менее, если вы скажете мне, как вас зовут, я вас заверяю, что это останется исключительно между нами. Не беспокойтесь, я не собираюсь нервировать полицию, чтобы вас доставили в больницу. Мой долг заключается исключительно в том, чтобы помочь вам. И без вашего согласия я никогда никому не передам содержания нашего разговора.
— С вашей стороны это очень мило. Кто вы такая?
Много раз Марте приходилось давать уклончивый ответ на этот вопрос. Дело в том, что, согласно инструкции, добровольные сотрудники службы не имели право ни при каких обстоятельствах сообщать звонившим сведения о своей личности, чтобы избежать всякую возможность непосредственного контакта с эмоционально нестабильными личностями. Можно было бы в каком-нибудь особом случае и нарушить это правило, но где гарантия, что тот или иной клиент не проявит в состоянии крайнего нервного напряжения излишней агрессивности, особенно по отношению к старой деве, которой уже почти шестьдесят, которая весит пятьдесят килограммов и которая живет одна, если не считать сиамского кота?
— Я — одна из сотрудниц нашей службы, которые отдают часть своего времени спасению человеческих жизней. Гораздо важнее мне узнать побольше о вас.
— У вас есть какое-нибудь имя?
— Конечно. Меня зовут Марта.
Больше ничего о себе говорить не разрешалось, если звонившая или звонивший становились слишком настойчивыми. В таких случаях рекомендовалось давать вежливое, но твердое разъяснение, почему сотрудники службы вынуждены скрывать свои фамилии и адреса. Но, к счастью, женщина не стала продолжать свои расспросы и, подождав секунду-две, сказала:
