На севере (где ме¬ста, естественно, больше всего), в сторону Мадраса – культурная зона. Там будет аудиториум (я мечтала о нем с давних пор, планы уже готовы) с концертным залом и большими органами – лучшими из тех, что выпускают сегодня (сейчас, кажется, их делают замечательно). Я хочу большие органы. Еще театр с кулисами, вращающейся сценой и так далее, все самое лучшее.
Словом, великолепный аудиториум. Далее, библиотека, музей с самыми разными экспозициями, но уже не в аудиториуме; киностудия, кинематографическая школа, клуб парусного спорта: мы уже почти получили разрешение правительства, во всяком случае, нам обещали, и дело весьма продвинулось. По направлению к Мадрасу, там, где много места, будет стадион, как можно более современный и совершенный. Тут есть идея, она пришла мне в голову уже давно: что через двенадцать лет… Олимпийские игры устраиваются раз в четыре года…через двенадцать лет, начиная с 1968 года (в шестьдесят восьмом Олимпиада назначена в Мексике)… так вот, появилась мысль, что через двенадцать лет Олимпийские игры могли бы проводиться в Индии, здесь. А для этого нужно место.
Между четырьмя секторами будут четыре промежуточные зоны. Одна для общественных служб: почты и так далее. Другая – для транспортных средств сообщения: железнодорожного вокзала и, если получится, аэропорта. Третья – зона для производства продуктов питания; она расположится у озера, и там будут молочные фермы, птицефермы, фруктовые сады, плантации и т. д. Со временем она разрастется и включит в себя озеро с прилегающими к нему землями – «озерную зону»: то, чем люди хотели заниматься сами по себе, они будут делать в Ауровиле. Далее четвертая зона. Я назвала: общественные службы, транспорт, питание – осталась четвертая зона: магазины. Много их не надо, но несколько магазинов нужно – для изделий, которые здесь не производятся. Получится что-то вроде кварталов, правда?
А ты будешь жить в центре?
Хута надеется! (Мать смеется). Я не сказала ей ни да ни нет – сказала только: «Как решит Господь». Все зависит от состояния моего здоровья. Переезжать я не буду. Я живу здесь из-за Самадхи и останусь здесь. Это точно. Я могу время от времени приезжать в Ауровиль, благо это всего пять минут на машине. Правда, Хута хочет жить спокойной, тихой жизнью, вдалеке от мира – и это вполне возможно в ее парке, окруженном дорогой, к тому же если будет еще кто-то, чтобы помогать ей не впускать посторонних: можно жить очень спокойной жизнью; но как только туда приеду я – всему конец! Начнутся коллективные медитации и так далее! То есть, если мне будет дан какой-то знак, прежде всего физический, или возникнет внутреннее побуждение поехать туда, то я сяду в машину и поеду вечером на час-другой. Иногда я могла бы это делать. Впрочем, у нас есть еще время над этим подумать, так как пройдут годы, прежде чем все будет готово.
Значит, ученики останутся здесь?
О! Ашрам никуда не денется. Ашрам останется здесь, я останусь тоже здесь, иначе и быть не может. Ауровиль – это…
Спутник?
Да, связь с внешним миром. Центр на моем рисунке – это символический центр. Хута же надеется, что она будет жить в доме совсем одна, а в соседнем доме совсем одна буду жить я. Только это просто несбыточная мечта: я – и одна!.. Стоит только посмотреть, что вокруг меня творится, так ведь? Словом, «совсем одна» никак не подходит. Уединение можно найти только внутри себя. Что касается плана внешней жизни, то, конечно, жить я там не буду, потому что Самадхи здесь; я буду просто время от времени приезжать туда. Например, я могу съездить туда на какое-нибудь открытие или торжественные церемонии. Посмотрим. Пройдет еще несколько лет.
В общем, Ауровиль создан для внешнего мира?
Ну да, это же город! Следовательно, он целиком и полностью предназначен для связи с внешним миром. Кроме того, это еще и попытка устроить на земле жизнь, чуть более близкую к идеалу.
В моем старом проекте были холм и река. На вершине холма стоял дом Шри Ауробиндо. Обязательно должен был быть дом Шри Ауробиндо, в самом центре. План города соответствовал моему символу: точка в центре символизировала Шри Ауробиндо и все, что имело отношение к его жизни; затем – четыре лепестка, совсем не такие, как на этом рисунке, и вокруг – еще двенадцать: собственно говоря, сам город, а вокруг – дома учеников. Ты ведь видел мой символ: там, где нарисованы линии в виде круга, на самом деле подразумеваются полосы. В последней полосе окружности должны были жить ученики, где у каждого был бы свой небольшой дом и свой сад. Были также и средства сообщения. Не знаю только, на каком транспорте ученики добирались бы до центра: индивидуальном или коллективном (знаешь, вроде этих старых трамвайчиков в горах). Город был обнесен стеной с воротами и охраной – никто не мог попасть в него без разрешения. Денег не было;
