Гетто исполнилось 500 лет. VIU понадобился юбилейный курс лекций по Jewish Studies. Предложили С. И., моему коллеге по Европейскому Университету (ЕУ). Он это предложение со мной любезно располовинил.
(Вообще люди способны отмечать что угодно. Помню, в 2003 году множеством мероприятий отмечалось столетие кишиневского погрома. Город Кишинев страшно гордился погромом, ведь погром — единственное, что помнят о Кишиневе в большом мире.)
Конечно, причиной моей поездки стало, например, и то, что ЕУ входит в консорциум университетов, организовавших VIU, и множество других причин, явных и неявных, веселых и грустных. Но я утверждаю, что львиная доля в том, что я доехал-таки до Венеции, принадлежит папе Льву Х, хотя он этому, наверное, не был бы рад.
В силу досадного недоразумения сварил щи с фенхелем. Неповторимо!
В зеленных лавках продаются белые по 20 евро/кг и лисички по 15 евро/кг. Две мои идентичности — Шейлока и фанатичного (а в этом году еще и удачливого) грибника дрожат и сливаются в экстазе.
Решил сходить на рынок, который углядел на другом берегу Большого канала, на набережной. Сравнить цены и качество с супермаркетом. Некоторые цены выше (иногда бессмысленно выше), некоторые такие же. Выбор лучше, качество значительно лучше.
По дороге на рынок, которая вся-то десять минут, забрел в две церкви: Сан Сальвадор (эта у меня прямо за углом) и еще одну маленькую, Сан Джакомо, сразу за Риальто.
В Сан Сальвадоре — отличная скульптура, прежде всего Якопо Сансовино[1], и замечательное «Благовещение» позднего Тициана. Там кусок неба совсем как в «Святом Себастьяне», который в Эрмитаже, а вся живопись настолько лихая, настолько «пропадай моя телега», что если это не авангард, то что — авангард? Тициан в старости вообще, мне кажется, на все плюнул, кроме живописи, понимаемой как жизнь цвета в самом биологическом смысле этого слова[2].
В Сан Джакомо ди Риальто, такой маленькой, что ее называют Сан Джакомето, живопись — ничего особенного, но зато — выставка музыкальных инструментов XVII века, и сама она вся древняя (по преданию, самая древняя в городе) и замечательная. Там над церковным крыльцом деревянный навес на простых каменных столбах. В церкви на информационной дощечке (они тут везде) написано, что раньше (ну то есть в Средние века, это же раньше, правда?) везде были такие навесы, но потом ренессансные архитекторы заменили их каменными аркадами. А тут по недосмотру остался. Навес-галерея над крыльцом совсем как в Шаргороде, только в Шаргороде столбы деревянные.
А что сегодня видели вы, когда ходили утром за молоком и картошкой?
Обратно, неся в авоське два помидора, четыре персика и кочан капусты, пробирался по Риальто сквозь толпу туристов. Глядел на них со снисходительным сожалением: вы тут зенки лупите, а мы тут живем. Уже почти неделю живем. Все на свете может быть поводом для снобизма, даже кочан капусты.
В армянском монастыре на острове Святого Лазаря отличный музей. Он, конечно, немножко кунсткамера, как все самодеятельные музеи. Что подарили (египетскую мумию, картину, чернофигурную вазу, ржавый наконечник из Урарту, китайскую вазу, именной указ Петра I армянскому купцу etc), за то и спасибо. Но есть вещи прямо потрясающие. Во-первых, старая-старая армянская полихромная керамика. Ее далекий и слабый отсвет — всем известный иерусалимский ширпотреб. Но это все равно как косовские[3] тарелки XIX века по сравнению с нынешними. (Позавчера в Иерусалиме я видел такие дома у Б. Х. — умер от зависти. Но Б. Х. не читает фейсбук — и не узнает о моей безвременной смерти. Как, однако, все — Косов, Венеция и Иерусалим — рифмуется во времени и в пространстве.) Во-вторых, средневековые рукописи с миниатюрами, причем не только армянские, но и, например, эфиопские. В-третьих, библиотечная зала с плафоном, на этот раз неожиданно нежного, прямо-таки деликатного Тьеполо[4]. И вся серо-розовая зала очень нежная, хотя «нежный» — странное слово для библиотеки. В-третьих, много всякой невенецианской живописи. Портреты донаторов, в основном армянских купцов (на армян нисколько не похожих), причем не только из Венеции, но и из Амстердама.
