* * *
Конана и Белит окружила непроглядная тьма, кажущаяся плотной и вязкой. Они проскользили по мокрому настилу, рухнули куда-то вниз, пересчитали спинами несколько ступеней и оказались в каком-то зале под палубой странного судна. Здесь было достаточно сухо, спертый воздух наполняли неизвестные ароматы курящихся трав, и плотный мрак разрезало багровое пламя трех толстых красных свечей — словно глаза древнего демона, глядящие сквозь тьму. Конан грозно зарычал, разрезал стискивающие его путы, используя свой меч, который так и не выпустил из рук и каким-то чудом не поранился о его острые края, и медленно поднялся на ноги, откинув в сторону обрывки сети. Рядом, помятая и оцарапанная, шипя и призывая темных богов на головы своих неведомых врагов, поднялась Белит. В ее руке также блеснул верный меч. И вдруг раздался из мрака громкий четкий скрип, и страшная вонь наполнила легкие людей, словно они вдохнули смрад Серых Равнин.
Глаза невыносимо защипало, в желудке поднялся ураган, и Белит, не выдержав этого, согнулась в приступе сильной рвоты. Конан же, испытавший многое на своем веку, справился с тошнотой, хотя и его легкие горели нестерпимым огнем, а желудок протестующе заурчал.
Варвар медленно осматривался, оглядывая место, где они очутились.
Черные гнилые доски стен, покрытые отблескивающей слизью и какими-то наростами, низкий потолок, с которого капала вязкая субстанция, под ногами что-то липкое. И тут…
— Как вы посмели встать на пути Великого? — раздалось из мрака.
Странные, почти без различимой интонации слова — голос сухой и противный, словно глас призрака, обретшего способность говорить.
— Это что еще такое, порви их Нергал, — давясь рвотой с трудом выдавила Белит. Конан не ответил, он пристально вглядывался в дальнюю часть помещения, но ничего не мог разглядеть. Свет свечей мешал различить что-либо скрывающееся там.
— О, Кром! Говоривший не долго таился и медленно вышел на свет. От одного вида на него сердце кольнул ужас, и варвар еще сильнее вцепился в рукоять своего меча. Прямо перед ним замер освещенный тусклым светом высокий скелет в грязных, покрытых гнилью и плесенью остатках одежд, некогда, судя по всему, бывших достаточно красивыми и дорогими, украшенными вышивкой и драгоценными камнями, а теперь зияющих дырами и рваными краями. На голове у него был тонкий обруч — корона, украшенная тремя поблекшими и покрытыми маслянистыми разводами камнями. В пустых глазницах клубилась тьма, и сила мрака тугими волнами исходила от древних костей его тела.
— Птеор, во что же еще мы влипли! — тихо прошептала Белит, замерев рядом со своим спутником.
— Ты здесь, сейчас! Ты решил, что в силах покорить тьму?! — это заговорил, непонятно к кому обращаясь, странный скелет, смешно подергивая головой. Как это у него получалось — загадка, ни мышц, ни связок у него уже не было. — Лишь мрак и тьма… Реки мрака. И вот мы здесь… Вы — здесь… Я знал, верил… Молил великого Сета… И вот вы здесь… Я здесь… Ха! Таргас вам не поможет… Я веду их за собой… Мрак — мой поводырь и тьма — мой свет… Молитесь Шимре, ибо она душа и сила Сета… Сет велик!!! — голос скелета, лишенный жизни, завибрировал, и гулкое эхо заиграло под низким потолком.
Затем в дальнем углу вспыхнули еще свечи, осветив страшную картину, что до этого скрывала непроглядная тьма. Грязный, покрытый засохшей кровью и гниющими внутренностями алтарь, выполненный в виде свернувшейся кольцами змеи. На нем раздувшийся зеленый труп неведомого существа без ног и рук с разрубленной сильным ударом головой; из треснувшей коробки черепа медленно сочится светящаяся жидкость. Над трупом склонилась тощая голая старуха чье сухое темное тело покрывали многочисленные гниющие раны и язвы, бесцветные тонкие волосы грязными космами спадали на ее лоб, тусклые глаза, казалось, смотрели прямо в пустоту, что таится за вратами жизни и смерти. Она держала в руках, украшенных сломанными ногтями, больше похожими на черные наросты, две бедренные кости и, не спрашивая разрешения, мотнув тяжелой головой, начала медленно бить ими о брюхо трупа. В тишине раздались противные хлюпающие звуки, вызывающие отвращение и дрожь. Белит передернуло от такой мерзости, но она уже справилась с минутной слабостью и лишь крепче сжала рукоять своего меча, стоя рядом с Конаном, ощущая живое и такое родное биение его храброго сердца, и страх медленно отступал, уступая место ярости, всклокотавшей в ее вольной и дикой душе. Скелет вдруг начал стремительно перемещаться от стены к стене, извиваясь в такт загробной музыке, скрипя сухими костями и сухожилиями, что добавило еще больше отвращения жуткой атмосфере проклятого богами и небом корабля. Вдруг мертвец замер и ткнул сухим пальцем в Конана.
