— О, тойон купец, какая тогда нам польза от его учености? Мы, пожалуй, шести лет и не протянем. Помрем, — махнул рукой Токур.
— Надо не только о себе думать, но и о сыне.
— Может, ты и прав. Не к лицу мне спорить с тобой. А что, его и дальше казна кормить будет?
— Нет.
— Ну, тогда и разговора быть не может. Где он возьмет денег, чтобы жить в городе и платить за учебу?
Токур вроде бы даже обрадовался, что казна больше не будет поддерживать его сына.
Разбогатеев решил идти напролом.
— Я выучу твоего сына. Отдай его мне!
— Как отдай? — растерялся Никифор. — В услужение?
— Нет. Я его усыновлю.
Никифор уставился в богача.
— Э-э… как это понимать? Значит, мой сын вроде станет твоим?
— Ну да.
— А какая мне от этого польза?
— Ты прежде подумай о пользе сына. Он выучится, никогда не будет бедняком!
— Он мне и самому нужен. Писарь не даром служит — за деньги. Его жалованье в хозяйстве лишним не будет.
— Ну и сколько тех денег? Годовое жалованье писаря всего-навсего двадцать пять рублей. Как говорится, кот наплакал. У нищего и то больше в суме!
— Для тебя, тойон купец, это, конечно, не деньги. А для нас, бедняков, двадцать пять рублей — целое богатство, — возразил Токур.
— Но я же не собираюсь брать твоего сына даром. Я тебе заплачу, — внушительно сказал Разбогатеев.
«Шутит, что ли, тойон? Неужели в самом деле хочет купить сына?» — соображал рыбак. Никогда он не слыхал, чтобы кто-то продавал своих детей. В найм отдавали сплошь и рядом, даже совсем маленьких и слабых. Отдавали за мешок муки, за полпуда масла, а то и даром — за прокормление. И разве это не было той же продажей? Однако ребенок считался при этом сыном своих родителей, хотя далеко не всегда можно было получить его назад.
Интересно, сколько отвалит купец? У Никифора язык не поворачивался спросить. Он взглянул на Елену. Та сидела ни жива ни мертва. Ей хотелось кричать, выть, царапаться — любым способом отстоять сына. Но она не имела права голоса.
— Я дам сейчас же пятигодичное жалованье писаря. Куплю тебе корову, две. Товару дам. Согласишься — станешь для меня не чужим человеком. Ну как?
Вечная нужда приучила Токура не упускать любой возможности. Сколько горя пришлось ему, невезучему, хлебнуть! Сколько раз только община спасала его от голодной смерти! Сколько раз мечтал он о чуде, о богатстве! И вот удача сама плыла ему в руки. Единственное, что его удерживало, — стыд: что скажут люди!
— Зачем усыновлять? Бери его просто так и делай с ним что хочешь. Пусть будет твоим работником, — наконец сказал он.
— Нет. Чужого ребенка учить не буду. Зачем? У меня своих двое.
— Для чего же он тебе понадобился?
— Это мое дело., Но повторяю: иначе, как на усыновление, я не согласен.
— Ладно. Пусть будет по-твоему! — рубанул рукой по столу Токур.
— Нет! Нет! Не отдам сына! Душегубы! — завопила Елена, бросаясь к сыну. — Я его родила, не ты! Он — кровь моя, жизнь моя, сердце мое!
— Цыц! Замолчи, дура! Благодарить надо тойона купца за то, что он нашего парня усыновит. Пойми это своими рыбьими мозгами!
— Передачу Иосифа оформим завтра по закону, — сказал Разбогатеев. — Согласен?
— Да, да!
— А мать, кажется, против? — лукаво усмехнулся купец.
— Что с нее возьмешь! Недаром говорят, что ум женщины короче ее волос.
— Волос долог, ум короток. Так и у нас говорят. Ну что ж, еще по маленькой?
Кучер достал из ящика вторую бутылку.
Супруги всю ночь не могли успокоиться. Елена поминутно всхлипывала и стонала. А Никифор больно толкал ее в бок и приглушенно, чтоб не разбудить важного гостя, зло шептал:
— Не хнычь, дура! Радуйся, что так повезло. Не грудной же Уосук! Если любит нас, не забудет. А захочет уйти — ничем не удержишь!
— Бесстыжий, бесстыжий! — убивалась Елена. — Родного сына продать. О боже мой, на чем разбогатеть вздумал!
Ей казалось, что без сына для нее остановится солнце.
Не спал и Уосук. Иногда ему хотелось тут же разбудить Разбогатеева и заявить, что никуда не поедет. Но в то же время он чувствовал: воспротивься родители его желанию учиться — сам уйдет, без всякого Разбогатеева.
Утром все встали рано. У Елены глаза распухли от слез. На купца она не смотрела. А Никифор, наоборот, был бодр, весел и угодлив.
