Тем временем в глазах Пеллегрини уже зажегся огонь профессионального любопытства, на что Сантамария втайне надеялся.
— Так, на первый взгляд, — прошептал Пеллегрини с таким видом, словно подглядывает в замочную скважину, — вроде бы нет никаких причин… — Он поднял голову и строго посмотрел на Сантамарию. — Но кто точно может знать? В том и заключается великая сила, а вернее, великая слабость необходимых условий, что могут возникнуть совершенно немыслимые препятствия для осуществления проекта. Приведу вам всего один пример.
Сантамария с величайшим вниманием выслушал рассказ о двух подоконниках для нестандартных окон небольшого старинного здания на проспекте Массимо Д'Адзельо.
— В данном случае, — продолжал Пеллегрини, проведя костяшками пальцев по проекту Гарроне, — в данном случае, если рассуждать чисто теоретически, в силу могло вступить необходимое условие тридцать семь А. Но только из-за этого проект не мог пролежать целый год в Отделе санитарно-технического надзора.
— А что это за условие тридцать семь А?
— Думаю, повторяю, думаю, что оно относится к группе необходимых гидрогеологических условий в сочетании с группой исторических условий, а возможно, и санитарно-гигиенических. Но это, разумеется, предусматривает наличие чрезвычайных обстоятельств, которые в данном случае…
— Видите ли, меня интересуют именно чрезвычайные обстоятельства, — прервал его Сантамария.
— Да, но это было бы явной натяжкой, крючкотворством. Вот взгляните сами. — Его палец по диагонали стал спускаться вниз по проекту Гарроне. — Пока я не знаю сути проблемы, мне трудно дать вам окончательный ответ, но в общих чертах я свое суждение о проекте составил. Я сомневаюсь в применимости условия тридцать семь А к данному случаю.
— А нельзя ли все это проверить, раз уж мы здесь? — спросил Сантамария.
Пеллегрини посмотрел на него так, словно тот сквернословил в церкви.
— Тут не хранятся документы Отдела санитарно-технического надзора! — назидательно объяснил он. — Они разбросаны по самым разным местам. Ведь в одном только Турине имеется по меньшей мере десять подотделов. Я уже не говорю о пригородах и о провинции. Уже много лет — учтите, лет, а не месяцев — Оджеро борется за то, чтобы хоть как-то все централизовать. Как вы сами понимаете, если бы все документы были собраны в одном помещении, оборудованном, ну, скажем, по примеру нашего…
— Вы случайно не знаете, где находятся папки той группы, в которую входит условие тридцать семь А?
Пеллегрини болезненно поморщился и мрачно ответил:
— В старом доме на виа делле Орфане, куда этот подотдел был временно переведен в тысяча девятьсот сорок седьмом году. И вот с той поры муниципалитет платит владельцу здания арендную плату. Конечно, повышать арендную плату за старые дома запрещено, но сами подумайте, сколько можно было бы…
— Туда нельзя съездить? Вы не смогли бы поехать со мной?
— С удовольствием.
Когда они садились в машину, Сантамария окончательно понял, что самое большое удовольствие Пеллегрини получает от возможности продемонстрировать на иных примерах полнейшую нелепость и противоречивость бесчисленных необходимых условий, которые устанавливают сложнейшие загадочные связи между горизонтальными плоскостями и вертикальными, между деревьями и водосточными трубами, отделочными плитками и тротуаром. Сантамария смеялся, изумлялся, возмущался, несколько раз даже, будто бы от полноты чувств, стукнул себя рукой по колену, а сам тем временем все прикидывал, велика ли вероятность того, что необходимое условие 37/А наведет его после виа делле Орфане на точный след и что он в воскресенье застанет дома владельцев фирмы «Трессо и Кампана».
Пеллегрини взял у швейцара, который почтительно назвал его «профессор», ключ, поднялся на четвертый этаж и остановился возле темной двери, очень похожей на дверь квартиры Ривьеры. И вообще весь дом и лестница, пропитанная какими-то отвратительными запахами, были такие же убогие, как у Ривьеры.
— Вот мы и пришли, — со вздохом произнес Пеллегрини, открывая дверь.
Он повернул выключатель, и под самым потолком сразу зажглась тусклая желтая лампочка. Сантамария, однако, не разделял недовольства Пеллегрини. В этом унылом помещении, заставленном потрескавшейся мебелью, он сразу почувствовал себя на месте. Туалет с раковиной оказался незапертым. В раковине лежала груда немытых кофейных чашек. Пеллегрини сердито захлопнул дверь туалета и провел Сантамарию в закопченное служебное помещение.
