— Когда же вы их увидели снова?
— Я встретила Массимо в кафе на площади и сказала ему, что его ищет Ривьера, — уточнила Анна Карла. — Немного погодя Массимо вернулся в кафе уже вместе с Ривьерой, потому что забыл плащ.
— И затем?
— Затем мы все вместе вышли из кафе и стали наугад бродить по улицам.
— Массимо и Ривьера были настроены дружелюбно? Вы не почувствовали никакой напряженности между ними?
— Я ничего такого не заметила. К тому же, кроме нас троих, там были еще американка, Федерико Симони…
— Знаю. Мы постараемся его разыскать, чтобы поговорить и с ним.
— Но Федерико не было, когда произошло… несчастье. Он ушел до этого.
— Однако и он, возможно, что-либо припомнит, — заметил Сантамария. — Ведь вы же вспомнили про пестик от ступки.
Анна Карла скорчила брезгливую гримасу, из чего Сантамария заключил, что из этого Федерико вряд ли удастся выудить что-нибудь путное.
— За то время, что вы бродили по улицам, вам не довелось еще раз оказаться наедине с Ривьерой?
— Нет, Ривьеру я вообще больше не видела. В какой-то момент мы разбрелись кто куда, знаете, как это бывает в «Балуне».
— Вы и с синьором Кампи больше не встречались?
— Да, и с ним тоже.
— Если я вас правильно понял, он был вместе с Ривьерой, когда вы видели его в последний раз?
— Да.
— Куда они собирались идти?
— Стояли и смотрели на старые картины. Потом я ушла, а что было дальше, не знаю.
— Куда же вы пошли?
— Побродила по улочкам… Затем подогнала поближе машину. А примерно в час дня пошла на пьяцца Коттоленго, где мы все договорились встретиться.
— И что? Остальные уже были на месте?
— Нет. Я прождала их ровно до восьми минут второго. Я это точно помню, потому что посмотрела на часы.
Она снова слегка покраснела. С чего бы вдруг? — подумал Сантамария. Разве человек не может взглянуть на часы?
— Ну, и когда же появились остальные?
— Почти сразу.
— Все вместе?
— Нет, первой пришла американка, затем Бонетто, а минутой позже подошел и Массимо.
— А может быть, через несколько минут?
— Нет, ровно через минуту, ну самое большее через две.
— С какой стороны появился Массимо?
Анна Карла сосредоточенно наморщила лоб. Возможно, она обдумывает, как ответить, боясь, что ее показания могут быть опровергнуты американкой или Бонетто?
— Не помню, я не обратила на это внимания.
— Со стороны склада?
— Право, не помню. Когда я его увидела, он уже подходил к нам.
— Каким он вам показался?
Она снова сосредоточенно наморщила лоб, словно свидетель, пытающийся говорить только правду или не солгать себе же во вред.
— Ну, во всяком случае, он никак не был похож на человека, который пять минут назад проломил голову своему другу. Впрочем, я не знаю, какой вид был бы у меня, если бы я…
— Словом, он не был взволнован или растерян? Вел себя как обычно?
Она поспешно подтвердила это:
— Как обычно. И уж совсем нелепо…
— Что вам показалось нелепым?
— Я понимаю, что полиция имеет основания подозревать Массимо. Но я знаю Массимо давно, и само предположение, будто Массимо мог совершить убийство, представляется мне диким. Не потому, что он мой друг, но просто это с его характером совершенно не вяжется.
Сантамария никак не отреагировал на эту защитную речь.
— Кампи объяснил, почему он пришел один?
— Он сказал, что Лелло пошел кому-то звонить.
— А он не говорил, когда и как они расстались?
— Нет, мы об этом больше не упоминали, потому что сразу заметили толпу у ворот склада.
— Кто первый заметил?
— Не помню. Кажется, Бонетто. А может, американка… Так или иначе, но мы все поспешили туда.
— И синьор Кампи по-прежнему оставался совершенно спокойным, ничего не подозревающим?
— Разумеется.
Она заранее приготовилась ответить резким тоном, исключающим какие-либо вопросы, подумал Сантамария. Одно ясно — больше он из нее насчет Кампи ничего не вытянет. Очевидно, подозреваемая принадлежит к той благородной категории людей, которые охотнее выгораживают друзей, чем самих себя. Интересно, будь она подсудимой, как бы она себя повела?
— Итак, синьор Кампи пришел на площадь примерно в десять минут второго, — с бюрократической точностью подытожил Сантамария. — В котором часу вы последний раз видели его и Ривьеру, когда они стояли и разглядывали картины?
