Для этого за счет рекламы создается психологическая обстановка, заставляющая менять автомобили задолго до их износа. Наличие новой модели автомобиля в США и других странах является существенным признаком престижа. Благодаря рекламе автомобильная промышленность достигла огромных масштабов, способствуя также росту сопряженных отраслей: металлургической, приборостроительной и т. д. Поэтому стимулирование спроса становится не только условием существования автомобильной промышленности, но и народного хозяйства в целом, поскольку ее спад вызвал бы общий экономический кризис.
А. Тоффлер в своей книге «Future shock», неумеренно восторгаясь, приводит другие примеры стимулирования спроса в легкой промышленности, промышленности культтоваров и хобби путем расширения выпуска предметов одноразового пользования: одежды, авторучек, пеленок, тары для продовольственных товаров и т. д. Он приводит примеры сокращения долговечности жилых зданий с тем, чтобы увеличить загрузку строительной индустрии. Существенно сокращается долговечность игрушек. Фармацевтическая промышленность намеренно сокращает срок годности лекарств, заменяя их новыми. Создана особая отрасль, выпускающая развлекательные товары, например, жетоны с порнографическими шутками, рассчитанные лишь на несколько дней.
В коммунистических странах происходят точно те же процессы стимулирования потребления, что и в западных странах, хотя это делается намного медленнее и менее эффективно. Так, исключительно интенсивно втягивается в сферу потребления СССР. Хотя потребность в автомобилях здесь еще далеко не насыщена, строительство предприятий, приобретенных за рубежом, позволяет предположить, что такое насыщение (особенно — при слабой сети дорог и сети обслуживания) произойдет в ближайшем будущем. За последние годы в СССР произошла жилищная и мебельная революция, меняется третье поколение телевизоров и т. п. Возрастающее значение в экономике СССР приобретает мода, являющаяся мощным средством загрузки легкой промышленности. Но положение этой отрасли в условиях СССР оказывается очень затруднительным, поскольку вкусы здесь с давних пор определяются Западом. Негибкая советская промышленность не может достаточно быстро следовать за западной модой, ибо не является ее законодательницей. В результате возникают огромные товарные излишки, не пользующиеся спросом как вышедшие из моды.
Так же, как и на Западе, в экономике коммунистических стран важное значение приобретают различного рода культтовары и хобби, стимулирующие потребление и требующие развитой индустрии. Так же, как и на Западе, искусственно снижается долговечность многих товаров. Широкое распространение и здесь получают товары одноразового пользования.
Системы обоих типов ставят целью постоянный рост выпуска национального продукта, а также повышение потребления. Вся экономическая, а тем самым и социальная устойчивость обеих систем становится зависимой от постоянной загрузки промышленности, а стимулирование спроса превращается в условие их существования.
Вместе с тем обе системы имеют и существенные отличительные черты. Прежде всего, экономика коммунистических стран, в особенности СССР, крайне неэффективна по сравнению с западной экономикой. Причиной этого является отсутствие непосредственной заинтересованности членов правящей государственно-монополистической корпорации в результатах производства, ибо их материальное положение сохраняется независимо от общего состояния экономики. Эта тенденция проявляется уже в техноструктурах Д. Гэлбрейта (так он называет крупнейшие монополистические объединения, действующие в условиях западной экономики). В самом деле, отрицательные черты экономики коммунистических стран уже угадываются в этих монополистических объединениях. Д. Гэлбрейт утверждает, что их целью является лишь выживание. Но в условиях свободной конкуренции выживание таких объединений связано в основном с экономическими факторами, а это не может не влиять на благосостояние их членов. Именно на это справедливо указывал П. Сузи, критиковавший Д. Гэлбрейта (см. New York review of books, 1973, № 18).
