Героическая речь - тяжеловесна, возвышенна, полна всевозможных несообразностей, преувеличений, бахвальства, ей не хватает элемента трезвой, рациональной прозы. В этом смысле нужно понимать утверждение Вико, что героическая речь была стихотворной. Героический стих - самый древний, самый медленный и возвышенный - это спондей. "Он возник из неистовых страстей ужаса и радости", основой его была "медленность сознания и языковая затрудненность у Основателей Наций". Ямбический стих (быстрая стопа) более похож на прозу, и он сложился позднее. "Наконец, когда и сознание и язык стали в высшей степени подвижными, появилась проза, которая... говорит почти что интеллигибельными родовыми понятиями". Но такая отвлеченность еще не была доступна героическому веку. В это время слово господствует над понятием. Отсюда педантичное отношение к словам, свойственное всякому варварскому обществу. Человек, давший обет принести в жертву свою дочь, должен его исполнить. В юриспруденции господствуют формулы достоверного права: "на определенной особенности его слов естественно успокаиваются варвары с их идеями, направленными лишь на частное, и считают правом то, что вытекает буквально из закона". Это уважение к формуле Вико наблюдает и у крестьян. В средние века педантичное отношение к словам являлось источником множества нелепых и запутанных форм судопроизводства.
Как видит читатель, вся атмосфера героического века противоположна духу позднейшей цивилизации. Она вполне соответствует варварскому делению человеческого рода на благородных и низких, отсутствию рациональных правовых норм, единообразных писаных законов, грамматических правил и логического мышления. Победа цивилизации совершается вместе с переходом от поэтического века к народному. Это победа плебеев над благородными.
3
Падение героического века происходит благодаря заложенному в нем противоречию. Возникновение государства результат господства одного класса над массой мелкого люда (famuli, за которыми последовали рабы). Но Вико устанавливает и другую сторону первоначального государства. Оно возникло под давлением снизу, в итоге аграрной революции против безраздельной власти отцов, Patres, будущих патрициев. И хотя в природе благородных заложена величайшая скупость и нежелание отдать что-либо иначе как под давлением силы, все же история государства начинается с уступки плебеям, с древнейшего аграрного закона. Это была сделка, временное замирение, в результате которого главы родов, патриции становились официальным господствующим сословием, политическим народом в собственном смысле слова, а плебеи получали бонитарную собственность на поля, принадлежащие в гражданском отношении их господам (феодальным сеньорам, т.е. старшим, которые у греков назывались героями, у римлян - мужами, viri, или патрициями. Patres, отсюда итальянское Padroni - покровители). За использование полей плебеи должны были отдавать покровителям часть своего дохода, а впоследствии вносили эту часть в виде налога уже всему сословию благородных, а не отдельному господину, в государственную казну (эрарий). Благодаря этому легендарный ценз Сервия Туллия в Риме, этот первый аграрный закон, из основы господской свободы превратился, по мнению Вико, в источник свободы народной.
Древнейшую форму экономической зависимости, общую всем народам и являющуюся основой государственной власти, Вико называет вечной природой Феодов. Отсюда вовсе не следует, что древнеримский общественный порядок совершенно тождествен для него крепостническому строю средневековья. Он устанавливает только некоторые общие и весьма относительные аналогии (которые отмечает и Энгельс в работе о происхождении государства). Легенда изображает отношения между основателями государств и подчиненной массой как отношения милости и дарованного права. Средневековый латинский термин изящно выражает это словом beneficia (благодеяние). Но истинная природа первоначального дарения состоит в расчетливом обмене между двумя неравными сторонами, так же как и природа первоначального гостеприимства (hostis, гость, чужеземец, плебей). Итак, древнейшее героическое государство укрепило и узаконило собственность отдельного класса, сословия благородных, но это развитие частной собственности было одновременно первым ограничением суверенной собственности отцов - самого свирепого и деспотического авторитета в человеческой истории.
