Я же прошел за надстройку и обнаружил там два кресла, столик и на нем приборы, давно мною уже забытые. В кресле спиной ко мне сидела девушка и мирно отхлебывала что-то из настоящего стеклянного бокала. Что она пила, я не видел сначала. Прошел мимо и кивком испросил разрешения сесть, получив кивок в ответ. Сел. Ко мне подошел слуга в малиновом кафтане и поставил передо мной бокал. Из кувшина наполнил его нежно-розовой жидкостью и отошел с кувшином на несколько шагов в сторону. Я поднес браслет к напитку, он зафиксировал испарения алкоголя, но яда не нашел. Окей, подумал я и смело взялся за хрупкую ножку бокала. Приподняв его и отсалютовав, отпил. Как и она, не ставя бокал на стол, а крутя в пальцах, я держал паузу. Она пригласила меня. Значит, честь заговорить первой принадлежит именно ей. А она молчала. Подали жареное мясо. Зная его противный вкус, я помолился и следом за девушкой в голубом приступил к трапезе. Поели. Нам наполнили снова бокалы. Ситуация начинала казаться смешной и нелепой. Может, она глухонемая? Может, она только писать умеет? Тогда зачем она спрашивала, знаю ли я местный язык? Выпив по бокалу, мы поднялись: сначала она, следом я. Подошли к ограждению, и только тут она негромко спросила:
– И как вам наша планета?
Это были тихие слова. Но, произнесенные внезапно, они заставили меня вздрогнуть. Я даже не сразу ответил. Глупо покивал и только потом сказал самую смешную фразу об Ивери:
– Ничего так…
– Как понять – ничего?
Я опять покивал и сказал более ясно:
– Ничего плохого. И уж точно – ничего хорошего.
Она мотнула головкой, усмехаясь, и спросила:
– И вы пришли сделать ее лучше?
– Даже не думал, – честно ответил я. – Не собирался…
– А зачем вы здесь? – спросила она и посмотрела мне в глаза.
Господи, какие красивые у нее были глаза… Я засмотрелся и не смог сразу сообразить, что мне вообще-то вопрос задали. Когда она повторила, я спохватился и ответил:
– Я пока не могу этого сказать.
– Отчего? – удивилась она.
– Я не знаю вас, а тайна, которую я несу в себе, страшна.
– Я Ролли, – просто сказала она, будто этого было достаточно.
– И?
Она пожала плечами и попросила:
– Спрашивайте… я отвечу, на что смогу.
Я в уме пробежал по длинной колонке вопросов и задал тот, который мог пролить свет на все сразу:
– Откуда вы знаете о Земле и космосе?
– Мой дед прибыл сюда с большим кораблем и остался насовсем. Корабль улетел, а ему оставили огромную информотеку и все, что собрали о нашей планете. Со временем он передал это своей дочери. Та передала все своей дочери. Он еще был жив. А вот когда он умер, знаниям обучили мою мать. Она меня с детства учила, и я знаю не меньше, чем мой достойный предок, первым ступивший из звездного предела в наш.
– Кто он был?
– Десантник. Участник дальнего поиска. Так, кажется, это звучит в переводе.
Я кивнул:
– Кто был его командир?
– Адмирал Вернов. Он, по рассказам прабабки, с нежностью вспоминал о своем командире.
– Ваша прабабка жива?
– Нет. Мы не живем так долго, как, несомненно, вы. Но больше, чем обыкновенные жители Ивери. Лет по сто двадцать – сто сорок.
Я задумался и спросил:
– Если вас не затруднит, скажите: сколько вам?
Ее не затруднило.
– Семнадцать, по вашему исчислению… А вам?
Вот откуда этот ее максимализм: «Она меня с детства учила, и я знаю не меньше, чем мой достойный предок…» Я усмехнулся. Но что ответить ей? При их жизни может показаться, что я старик, а я из кожи вон лез, стараясь казаться не таким старым по отношению к ней.
– Сорок, – сказал я почти честно.
– По вам не скажешь. И сколько вам осталось?
– Сто сорок – сто шестьдесят. Старость через сто тридцать примерно начнется.
Она опечалилась:
– Вы еще будете в расцвете сил, когда я умру.
Я попытался ее утешить:
– При моем образе жизни я раньше вас отправлюсь к Единому.
– Вы верите в него? – искренне удивилась она.
– Да, – кивнул я. – И ваш предок тоже верил. Только не в Единого морского народа.
– Да я знаю. Я вот не верю.
Молодо-зелено. Еще поверит. Как-то мы отвлеклись, подумал я и спросил:
– Кто, кроме вас, владеет информацией о нас? О Земле?
– Я таких не знаю, – покачала она головой.
