— Будешь, — говорит гневно, — за то служить мне отчаянно, жизнью долг отплачивать!
В этот миг сверху, из гостевой залы, грохот и гул послышался. Это дядька Вий гопак отплясывал, на ногах не удержался — своды затряслись, свечи дрогнули. Бросился нечистый люд его поднимать, да слишком тяжёл чучело — машет конечностями, как перевернутый жук, телом егозит, а назад перевернуться не может.
— Поднимите мне веки! — вопит. — Веки поднимите! Прищемили же!..
Вернулся Кощей в зал мрачнее прежнего, взгляд тяжёл — хоть утюги передвигай. Смотрит — свадьба расползлась по швам, никто о виновниках торжества не вспоминает. Даже слуги Кощеевы подносы побросали и с кикиморами в «блинчики» играют. Хорошо еще, народу немного, а то развалили б весь замок до фундамента!
А Марьюшка в голове стола сидит одиноко, бледная, руками за голову держится — ей этот бедлам уже не под силу разруливать! Кощей как на неё глянул, так вся мрачность с него сошла.
— Нехорошо тебе? — спрашивает.
Кивнула Марья, ладошкой перед лицом помахала — ветерком себя овеяла. Кощей её поднял, за талию приобнял, а потом посмотрел вокруг — и рукой повёл повелительно.
— Ап! — говорит.
Замерли гости — будто в момент заморозились! Только дядька Вий конечностями шевелит, подняться пытается — нечистой силы в нём столько, что сам Кощей над ним власти не имеет.
— Хватит, — говорит Кощей Марье в образовавшейся тишине. — Пойдём, зазноба моя, в опочивальню, не могу больше своё целостное счастье в этом кабаке разменивать!
— Пойдём, — кивает Марья-Выдумщица. — Воздухом подышим, на звездочки посмотрим, с месяцем поговорим.
И пошли они в свой обжитой уголок, что на шестом этаже Кощеева замка. Вышли на балкон, стали звёздочки считать. Десяток сосчитают — целуются, ещё сочтут — снова целуются, и так до бесконечности вселенской.
И вот тут-то забыли они, кто чистый, кто нечистый, кто смертный, кто бессмертный, кто стар, а кто молод, кто богат, а кто беден, — обо всём на свете забыли, такое сказочное забытье на них навалилось. Здесь, под звездами, и свадьба настоящая у них случилась, и Месяц-батюшка протрубил им в перламутровый рог, и невесомые их судьбы крепко-накрепко перекрутились и связались прочным земным узлом.
В четыре утра, ещё до первых петухов, захрапел на весь замок дядька Вий — подпортил свадебную идиллию. А в остальном — удался праздник!
Через семь месяцев у Марьи-Выдумщицы и Кощея Бессмертного родился сын.
Назвали первенца по-человечески — Иваном.
А теперь и сказку начинать пора. Потому как настала такая сказочная потребность. Сказка — она ведь сказке рознь. Одну сказку да к другой сказке, да третьей сказкой приправить, да с четвёртой перемешать — глядишь, и не сказка уже, а самая заветная быль!
Вот так и у нас получилось — была сказка, да обернулась былью. Потому как двадцать лет прошло и всё в замке Кощеевом переменилось. Самая главная перемена — стал Кощей здоровьем совсем слаб, все болезни на него разом навалились и довели до полной злодейской профнепригодности. Слёг бессмертный в постель, лицом зачерствел, телом сгрибился. И раньше-то худощав был, а теперь вовсе кожа, кости да некоторые металлические детали организма. Не до злодейств супостату, не до колдовства, свелись все заботы к суровому прожиточному минимуму: кашки похлебать да во двор до ветру выползти.
Почему вдруг случилось с Кощеем такое, никому не ведомо. Жил да жил пятьсот лет, вредными привычками злоупотреблял на полную катушку — и ничего, а тут вдруг в три года скрутило ирода в пеньковую веревку. Были, знать, на то причины, были, да только мало кто о них догадывался. Ведь о Кощеевом истощении мало кто знал, только жена Марья да сын Иван. А на слуг Кощеевых Марья заклятье навела: пусть только попробуют языком на стороне лишнее болтать! То есть Марья никакого заклятья всерьёз навести не смогла б, но взяла прислугу на испуг: дескать, кто не верит, пусть попробует. Умная женщина Марья, ничего не попишешь. Это она решила окрестное население о бедственном положении Кощея не извещать. Иначе, думает, стабильность в мире нарушится, понаедут богатыри сводить счёты с немощным узурпатором. На лёгкую победу мало ли охотников!
