Возвращались парни к себе на кош почерневшими от степного солнца, зато гордые от исполненного долга на самом опасном бекете. Хотя они не говорили об этом друг другу, но, скорее всего, каждый из них ожидал если не пышную встречу, то какое-то радостное проявление чувств. И каково же было разочарование, когда майдан встретил парней безжизненной тишиной. Только стайка весёлых воробьёв резвилась на прогоне, беспечным видом показывая, что они здесь хозяева.
— А где казаки? — невольно вырвалось у Андрея, который с нескрываемым любопытством глядел во все стороны.
— А! — догадался Митяй. — Все на Дону.
— А чё они там делают? — подивился Захар.
— Как чё? — обернулся к нему парень. — Готовятся идти добывать зипуны.
— Как добывать? — переспросил Андрей, не поняв ответа Митяя.
Тот рассмеялся.
— Эх, вы! Горнецы! Добыть зипун — купца грабаздать.
Лицо Андрея сделалось брезгливым.
— Чей-то с тобой? — увидев друга таким, поинтересовался Митяй, подъезжая ближе. — ты чё, первый раз слышишь? — заглядывая ему в глаза, спросил друг.
— Да... нет, — поёжился Андрей.
— Ты, брат, казак, и соплю не пущай. Тут етого не кохають, — наставительно промолвил Митяй.
Андрей вспомнил майдан, столб, к которому привязали казака, и вчерашних его друзеков, которые на другой день со всей свирепостью хлестали друзека киями. И только тут до сознания Андрея дошла суть казачества. Да, с одной стороны, тут вольность, свобода, никто тебя не прижимает, ни к чему не понуждает, все равны. А с другой — кормиться-то надо. Добывают они себе рыбу да мясо. Но на одном этом долго не проживёшь. Сеять ничего нельзя. Рядом вражина. Даже хором не построишь. Одежда нужна. Куда казаку деваться.
— Чё, казак, задумался? — полушутливо спросил Митяй. — Може, домой потянуло? Аль купчину жаль?
Андрей бросил косяка на Митяя и, хлестнув коня, поскакал к куреню. Парни увязались за ним.
Подъезжая. Андрей увидел раскрытые настежь двери и подумал, что там никого нет. Так оно и было. Он, подойдя к своему месту, повесил почти пустой чувал, поменял теплушку на безрукавку. На цыпочках подошёл к Митяю, который возился на одре, и ткнул его в бок пальцами. Тот, испугавшись от неожиданности, оглянулся. Увидев рас плывшее в улыбке лицо друзека, не мог скрыть довольную улыбку.
— На Дон? — многозначительно спросил Митяй.
— На Дон!
Там появление парней вызвало довольно приятный шумок. Многие побросали занятия. К ним подошёл Петро, обнялся с каждым, шутливо похлопал по спинам.
— С возвращением! — поздравил их есаул и сказал: — Ноне покель займитесь вон с теми казаками, — и показал на группу людей, которые возились около заплота.
Они учились приступом брать ограждения. Штурм был почти настоящим. Снизу ставили лестницы, кидали котву, цеплялись баграми и лезли вверх. Встречали их там тоже казаки, которые старались отразить «врагов». Парни, включившись в эту взрослую игру, так увлеклись, что сразу не расслышали ударов набата. После столь длительного отсутствия Андрей отметил про себя, что традиция, несмотря на изменение места, была непоколебима. Так же всё начиналось с атамана: молитва, его первая ложка и... по кругу.
После обеда атаман объявил:
— Ночью продолжим учиваться.
Старые казаки заворчали:
— Ночи недосыпам, куска не доедам!
Атаман усмехнулся:
— Будем по ночам спать, неча станет едать!
Его шутка понравилась. Казаки, расходясь, ответили хохотом.
Подготовка продолжалась. Вольная жизнь кончилась. И вот наступил ответственный момент. На майдане собрались казаки. Начался молебен. После молебна казаки расходились по своим полкам.
Чтобы легче было обойти княжеские и татарские дозоры, отряд казаков разбили на три полка, которыми командовали есаулы Пётр, Хист и Андрей. И казаки двинули в сторону Волги. Ехали только ночью, а днём, отогнав коней, прятались в тёрнах, чагарниках, буераках. В кровь драли себе кожу, кололи ноги, царапали лица. Но ни стона, ни жалоб не было слышно. Костров не разводили, меж собой не говорили. Упорно продвигались вперёд, по звёздам выбирая дорогу. Подошло время, когда коней пришлось оставить. До реки осталась пара вёрст. Для охраны выделили с десяток казаков.
