— Он себе на уме, — говорил про него ярославский князь, — он спит и видит согнуть меня под себя. Хотя на свадьбе обещал мне дружескую, отцовскую помощь. Не верь ему. Он ради своего княжества пойдёт на всё.
Эти последние слова Василия Давыдовича запали ему в душу. Князь долго молчал. Боярин не тревожил, понимая, что он обдумывает своё решение. Князь тоже, прежде чем заговорить, посмотрел на дверь.
— Мне бы самому встретиться с Гедимином и всё обсудить, — произнёс он почти шёпотом.
— Это было бы хорошо, — в тон ему ответил боярин, — но об этом кто-то должен с ним договориться.
Князь в знак согласия кивнул, а потом сказал:
— Вот ты и езжай, — и улыбнулся.
Чему-то улыбнулся и боярин.
— Ты чё? — спросил Александр, наваливаясь на спинку кресла.
— Да, думаю, вот обрадуется мой дружок Васька Коверя, купчина знатный, — ответил боярин.
— Что я такого не слышал? — князь пытливо посмотрел на боярина.
— Да нет, он наш. Бежал от Ивана. Тот ведь, чтобы отличиться перед ханом, с них три шкуры дерёт. Вот он и сбег.
Князь рассмеялся:
— Оказывается, не только к Ивану бегут, но и от него тоже.
Потом вдруг как-то подозрительно посмотрел на боярина:
— Ты чё, с собой его хочешь взять?
— Нет. Это я с ним поеду!
Князь посмотрел по сторонам, потом спросил:
— А стоит ли? Вдруг он?..
— Нет, — уверенно ответил Захар, — с ним мне удобнее. Боярина Кошку все знают, а подручного купчишку кто?
— Ты, Захар, здорово это придумал. А как он здесь торгует?
Боярин ответил:
— Я же сказал, что купчина знатный. Разворотливый, на лету всё ловит.
После лесного разговора Василия Кочева с Иваном Даниловичем боярин подобрал купчину Василия Коверя и, дав ему денег, посоветовал перебраться в Тверь. Мужик сметливый, он понял всю выгоду для своего дела и согласился. Он любил и умел торговать. Не боялся риска, был сметлив, ловок и смел. И больше всех приносил разных сведений Кочеве, с которым нечаянно свела его судьба. Когда князь велел Кочеве следить за тверским князем, жребий пал на Коверю. И он доверие оправдывал. Это он узнал о встрече Александра с зятем московского князя.
Боярин Кошка, оставив княжеские хоромы, прошёл по главной улице, в конце которой была лавка Ковери. Он застал купца за покупкой зерна, которое привезли к нему местные смерды. Увидев боярина, купец — высокий, здоровый мужик с добродушным, мясистым лицом и хитрыми, глубоко посаженными глазками передал дело подручному, а сам вразвалку подошёл к нему.
— Чем могу служить, — забасил он, — твоему боярскому величию?
— Нет ли желания в Литве поторговать? — прищурив один глаз, спросил боярин.
— А чего ж не поторговать? Товар завсегда найдётся, — весело ответил тот.
Боярин ухмыльнулся, довольный:
— Вот и хорошо. Давай собирайся. Через три дня отправишься с богом.
Купец оглянулся на лавку, словно прикидывал, что же с ней делать. Потом принялся чесать затылок.
— Ты это чё? — насторожился боярин.
— Да вот раздум берёт, на кого оставить торговлишку: то ли на Поликарпа, то ли на Бориску.
— Тебе видней. Сам-то чё думаешь взять? — полюбопытствовал Захар.
— Медок есть золотой, шкуры, пару телег браги нашей, как они охочи до ней. Ткани льняной. Сот на триста-четыреста наберу!
Услышав такую сумму, боярин был удивлён. Это не мелочь. Из-за такой деньги стоило ехать. Боярин был спокоен, поняв, что купцу, кроме денег, ничего не надо.
— А меня как возьмёшь, — полюбопытствовал он, — подручным аль погонялом?
Купец зыркнул на боярина. Ему было ясно, что тот едет к кому-то на встречу. Но к кому?
— Чё задумался, купец? — недовольно спросил боярин.
— Задумалси, как тя, боярина, заставить бочки катать, — купец хохотнул и добавил: — хошь бы сказал, у кого будем, я бы стоящее приготовил.
Не то боярская гордость взыграла, не то ещё что, но Захар вдруг выпалил:
— А что, если попадём к Великому князю литовскому?
— Ну и чё! По мне хуш князь ихний, хуш барон. Всё едино. Лишь бы у них деньга была. Для них возьму ковры бухарские.
— Молодец! — боярин потрепал его по плечу. — Вот возьми, — он достал кисет и вложил его в руку купца, — это тебе за мой проезд.
А через три дня, когда обоз с купцом Коверей выезжал из западных ворот, из восточных, смешавшись с горожанами, выехал неприметный всадник, каких десятки в день выезжали из города. Когда за спиной растаяли тверские крепостные стены, всадник припустил коня в галоп.
