— Я пойду?
Гундор кивнул головой, добавив:
— И мы сейчас пойдём.
Андрей торопился, думая, что, если вернулся атаман, значит вернулся и Митяй.
Когда Андрей пришёл к месту, где должен был проходить круг, казаков там было видимо-невидимо. И сколько он ни искал, Митяя так и не встретил. Заметив, что говор стихает, он понял — вот-вот начнётся круг. И это остановило его поиски. Радости на душе не было. И вдруг кто-то легонько ударил его по плечу. Он оглянулся. Но сзади стоял старый усатый казак, который глядел совсем в другую сторону. Полный недоумения, он даже подумал: «Неуж показалось?» Но тут по другому плечу его опять ударили. Он резко повернулся и не поверил своим глазам:
— Митяй!
Они обнялись. Митяй сильно поморщился, ибо его левая рука получила сабельный удар. Хотя тот прошёлся скользя и это спасло руку, но боль от этого не убавилась. Митяй начал рассказывать, что да как, но на них зашипели:
— Тихо, вы! Атаман!
Казаки снимают шапки. Атаман с есаулами и дьяком выходят на середину. Они тоже снимают головные уборы и кланяются на четыре стороны. Атаман сделал шаг вперёд, кашлянул в кулак и заговорил:
— Друзеки мои верные! Молодцы знатны! Отблагодарим же спасительницу нашу, помогшую нам победить силу вражу! — и он затянул, повернувшись на восток, а за ним весь круг: — «Богородице Дево, радуйся. Благодатная Марие, Господь с тобою: благословенна ты в жёнах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших».
Атаман, как и весь круг, трижды перекрестился, низко кланяясь. И вновь обратился к казакам:
— Помянем и тех, чьи головы остались на земле вражьей. Все ж они были казаки добры. Светлая им память.
Все хором повторили эти слова и опять крестились. Выждав, атаман продолжил:
— Думаю, настала пора вновь звать рязанских купцов. Нам есть что им предложить: какие табуны гуляют, да и дуван наш не беден. Пусть, как заведено, везут хлеб, оружие, одежду.
Из толпы пробрался к центру немолодой рослый казак. Шёл он степенно, важно, кося глазами на казаков. Одет не хуже атамана — что сапоги, кафтан, кобур. Подойдя, расправил усы и проговорил:
— Мысля моя: звать и купцов московских. Деньга у их есть и товар хороший, — сказав, ещё раз пробежался рукой по усам и так же важно направился на место.
Криками да шапками поддержали казаки своего товарища. Атаман согласно кивнул.
— У кого ещё чё есть? — атаман пробежался глазами по кругу.
Но молчала казацкая вольница.
— Есть у меня, — глухо сказал атаман.
И все поняли, что сейчас и будет самое важное. И не обманулись, поняв это с первых слов атамана.
— Как будем жить, друзи? Будем ли рушить обычаи отцов и дедов наших? — он глядит на казаков.
— В чём дело, атаман?
— Да, в чём дело? — зашумела толпа.
Атаман поднял руку:
— Не нами заведено было: в походе каплюнник не лучше любого отладчика.
— Верно! Верно! — заорала толпа, поняв, куда клонит атаман.
— Так будем блюсти наши старые законы? — спрашивает атаман.
— Будем, будем, — ревут казаки.
— Кажи, кто? — сквозь рёв слышится голос.
Атаман повернулся к есаулу:
— Приведи!
Вскоре появляются с обнажёнными саблями казаки, а между ними средних лет казак. Голова его низко опущена. Рубаха до пупа разорвана. Видна волосатая грудь и поблескивает крестик. Стража останавливается в нескольких шагах от атамана и расступается. Атаман подходит к казаку, за подбородок поднял его голову.
— А ну смотри в их очи! — потребовал он.
Казак валится на колени:
— Друзи! Братцы! Простите Христа ради!
— Ещё Христа вспоминаешь, — к нему подскочил какой-то казак и сорвал крест. — нет ему пощады! — кричит он, обращаясь к толпе.
— Нет! — орёт толпа.
— Кий ему! Кий! До смерти!
Казак бьёт себя в грудь:
— Простите, ради Христа простите, бес попутал.
По его щекам текут слёзы. Казак, сорвавший крест, презрительно смотрит на него:
— Будь хоть сейчас казаком!
Толпа ахнула. Человек словно очнулся. Он поднялся на ноги, глядя исподлобья, обвёл казацкие ряды.
— Готов принять от вас смерть! — хоть и подрагивал его голос, но всё же сказал он эти слова твёрдо.
— Увести в яму, — приказал атаман и добавил: — приговор исполним завтра!
С испорченным настроением покидали круг казаки. И жалко товарища, хотя какой он товарищ! Такие и до беды довести могут. Мало ли погибло казаков от таких, как он. Сколько случаев: его в дозор, а он тайно берёт с собой питие. А выпивший — какой страж. Вот и вырезает злой татарин казаков. Нет. Таким пощады нельзя давать. Но и пить в этот день не хотелось. Удивлён хозяин кабачка Асаф: почему никто не заходит?
