— Чего не шёл?
Лицо Андрея покраснело, и он замялся:
— Да...
Поняв его смущение, князь попросил:
— Поведай всё о себе, без утайки.
И начал Андрей сказ о своей жизни. Когда он дошёл до того места, где дядька велел поджечь конюшню, князь не выдержал:
— Вот подлец, — возмутился он, — родного человека и в пасть пожара. Мне твоя тётка всё обсказала.
— ...Так я попал к казакам, — пояснил Андрей.
— Что это за люди? — с интересом спросил князь.
— Люди там разные. Разные причины привели их туда. Не все могли рассказать о своём прошлом. Я был княжич, а вот попал к казакам.
— Почему был? Ты и есть... князь. Только думаю, не надо быть тебе Стародубским. Не очень-то хорошая слава идёт об этом роде. Пусть лучше будешь ты... Тебя хотели сжечь на пожаре?
Андрей кивнул.
— Так вот, отныне ты князь Пожарский.
Похоже, этот разговор прибавил Калите силы. Голос его прозвучал торжественно.
— Рассказывай, князь, дальше.
И полился рассказ о походах, не утаил он и того, что приходилось грабить — жить-то надо.
Кто-то осторожно постучался.
— Кто? — не очень довольно спросил князь.
Дверь приоткрылась, и показалась голова Фёдора Елферьева.
— Заходи, заходи, Фёдор, — узнав его, позвал князь, — вишь, какой гость у меня.
— Чё я зашёл, князь. Повстречал я этого молодца на улице. Думаю: тот аль не тот. Я за ним. Крадучись.
— А если бы он тебя прибил? — смеётся князь.
— Ни в жисть, он человек добрый. Я это сразу понял. Гляжу: он. Думаю, куды пойдёт. Глядь, к тебе. Ну, думаю, будешь ты его судить. Я-то знаю этого гостя. Помнишь, князь, я тебе рассказывал, как разбойники напали на меня? Так вот он меня спас. Не суди его строго, князь.
— Велю казнить, — подмигнув Андрею, со смехом сказал князь.
— Боже упаси, великий князь, — таких людёв надо брать тебе на службу. Молодой он, а человек! Спас меня! Я ему и сейчас готов в ноги кланяться.
— Ну, кланяйся князю Пожарскому, — сказал великий князь торжественно.
— И чё, ты его сделал князем? — глядя на Андрея, спросил купчина.
— Так он и был князем, только Стародубским.
— Плохая фамилия, — махнул рукой купец, — коль кто руку на родню поднял.
— Вот и я так думаю, пусть будет Пожарским, — князь с любовью посмотрел на Андрея.
— Прав, князь, прав, — купец глядел то на Андрея, то на князя, — за это тебя и народ любит.
— А ещё за мешок, — со смехом добавил Иван Данилович, — ишь, Калитой прозвали.
— Прозвали, князь, прозвали, — подтвердил купец, — это от чистого народного сердца, князь. Ты уж не обессуй. А я поклонюсь, князь, тебе, поклонюсь не только как князю, но и как человеку.
И он поклонился, чем вогнал князя в краску.
— Купец, если хошь послушать про его жизнь, садись. А ты, — он повернулся к Андрею, — сказывай.
Купец вежливо присел на краешек кресла. Князь Пожарский продолжил своё повествование.
Незаметно наступил обед.
— Може, князь, за стол сядешь? — осмелел Андрей.
— Да чё-то меня морозит.
— А я тебя в шубу закатаю.
Он взял висевшую на стене у входа горностаевую шубу, закутал в неё князя, легко подхватил и донёс до стола, усадив в кресло.
— Ишь как меня разогрел, — глядя на купца и кивая на Пожарского, сказал князь.
Иван Данилович поднял кубок:
— За князя Пожарского! Дай Бог ему и его роду быть достойными защитниками Земли Русской.
Все дружно выпили за новоявленного князя Пожарского. Осушив кубок, Иван Данилович поставил его на стол и, взяв кусочек языка, украдкой поглядывал на молодого гостя, как тот принялся за еду. Молодецкий аппетит Андрея передался и хозяину. И князь впервые за долгое время поел.
Пообедав, купец заторопился домой. Иван Данилович поманил его пальцем. Тот подошёл. Великий князь прошептал ему на ухо:
— О прошлом, — он поглядел на Андрея, — тсс, — и приложил палец к губам.
— Понял, князь, буду нем как рыба, — ответил он.
Поудобнее усевшись на ложе, князь вновь попросил Андрея продолжить повествование. Парень рассказал о казачьем равенстве, свободе и о выборах атамана, о дисциплине и казацких традициях. Когда очередь дошла до похищения царевича, Андрей было заколебался. Но, посмотрев в глаза князю, который с отцовской любовью взирал на рассказчика, поведал и про это. Великий князь смеялся от души.
