— Ну, — бесцеремонно произнёс барон.
Магистру было ясно, что тот ждёт ответа.
— Восток движет историю.
Не желая больше слушать барона, магистр поторопился сообщить:
— Барон, у меня несколько дней тому назад был посланец Московии.
Лицо барона опять преобразилось: теперь он походил на хищного зверя, приготовившегося к прыжку.
— Ну, — опять это требовательное «ну».
— Ну, — повторил его и магистр, — это был купец. Он зондировал почву о заключении соглашения о взаимной поддержке друг друга.
— И ты? — быстро спросил барон.
— Сказал, что готов это обсудить с князем, особенно если...
Но барон резко перебил его:
— Не надо никаких особых условий. Ты сначала замани его в свои сети, а потом... — Штукланд рассмеялся басистым голосом.
— И как этот купец?
— Признаюсь, он меня поразил.
— Чем?
— Он вёл себя довольно свободно, отвечал очень разумно и по-княжески уверенно.
— А может!.. — удивлённо воскликнул барон.
— Нет! Сто раз нет! Купец прибыл морем. А ты знаешь, каким оно бывает в это время. Ни один разумный человек не рискнёт пускаться в плавание в такое время. Только воля князя могла заставить купчину совершить это рискованное путешествие.
Барон опять углубился в свои мысли. Крупными зубами пожевал губы, потом произнёс:
— Думаю, ты прав.
— Но это не все, — заявил магистр. — До этого был такой же посланник от тверского князя.
Барон усмехнулся:
— Этого князя приютил у себя твой главный враг.
— Между прочим, и твой, — не удержался от реплики магистр.
Веки барона поднялись, а глаза посмотрели на магистра каким-то странным взглядом. В голове магистра пронеслось: «Как он, живя в медвежьем углу, всё знает?»
Вернувшегося к себе Ивана Даниловича ждало неприятное известие: Елена сильно заболела. Он узнал об этом, поднимаясь по высокому крыльцу. Не раздеваясь, весь в грязи, бросился он к ней в опочивальню. Она лежала на спине, до подбородка накрытая одеялом. На голове — белый платок до самых глаз. Лицо бледное. Кажется, в нём не было ни кровинки.
— Алёна! — падая на колени, горячо воскликнул князь, — Алёна! — повторил он.
Веки её дрогнули, глаза открылись. Но они были устремлены куда-то вверх. Она словно не слышала голоса мужа. Или не поверила, что он здесь. Иван Данилович ещё раз нежно, ласково прошептал её имя. Она повернула голову:
— Ты?
— Я, я, Алёнушка! — быстро ответил он, поднимаясь.
Она с трудом вытащила руку из-под одеяла. Он схватил её и прижал к губам. Она была холодная, и по его коже пробежал морозец.
— Что с тобой? — заговорил он быстро, не отпуская руку.
— Вернулся? — прошептала она.
— Вернулся! — ответил князь и пояснил: — Ездил на тайную встречу к тевтонскому магистру. Боюсь, Александр готовит заговор.
Она улыбнулась, окинув мужа взглядом.
— Ты прямо с дороги?
— Да.
Она зашевелилась.
— Ты лежи, лежи! — успокаивал он её.
Но его дорожный вид чудодейственно подействовал на её состояние. «Нет, он любит меня!» — застучало её сердце. С этого мгновения здоровье Елены пошло на поправку. Видя, как на глазах розовеет лицо жены, Иван Данилович чувствовал и в себе прилив сил и с удвоенной энергией принялся разгребать накопившиеся дела. При этом впервые по-настоящему привлёк к делам старшего сына Семёна.
Заканчивалось строительство церкви Успения Богородицы. Иван Данилович с сыном немедля поехали к Дионисию, иконных дел мастер/. Наяву убедились, что у того дела не стояли на месте. От него к попу Тимофею, тоже иконописцу. И у того дело шло своим чередом. Всё упиралось в Парамшу, золотых дел мастера, который делал «иконы золотом кованы». Парамша начал было уверять, что один справится. Но Иван Данилович сел в кресло и начал допрашивать мастера:
— Сколь всего надо тебе сделать обрядов?
— Сорок два, — ответил Парамша.
— Так, — князь погладил колени, — а сделал?
— Семнадцать.
Семён внимательно наблюдал за обоими.
— А сколь дён затратил?
Парамша закатил глаза, потом ответил:
— Да поболе трёх месяцев.
— Во, видишь, — князь поднялся, — сколь осталось?
Мастер почесал затылок:
— Э... пятнадцать что ль?
— Не плутуй! — князь шутливо помахал пальцем. — Не пятнадцать, а двадцать пять.
— Да ну! — удивился Парамша, что-то прикидывая, — и вправду, двадцать пять.
