Впервые увидев кочевавшую в степях ханскую ставку, Ибн Батута был поражен этим незабываемым зрелищем.
«Подошла ставка, которую они называют Урду (Орда), и мы увидели большой город, движущийся со своими жителями; в нем мечети и базары да дым от кухонь, взвивающийся по воздуху: они варят пищу во время самой езды своей, и лошади везут арбы с ними. Когда достигают места привала, то палатки снимают с арб и ставят на землю, так как они легко переносятся. Таким же образом они устраивают мечети и лавки» (124, 289).
Всевластным хозяином этого кочевого города был хан Узбек. «И в пребывании его на месте, и в путешествии его, и в делах его порядок удивительный, чудесный. Одна из привычек его та, что в пятницу, после молитвы, он садится в шатер, называемый золотым шатром, разукрашенный и диковинный. Он состоит из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листами. (Отсюда и возникло наименование государства – Золотая Орда, то есть „золотая ставка“, „золотой шатер“. Однако русские люди, для которых золотой цвет всегда был символом чего-то доброго и прекрасного, никогда не пользовались этим названием татарского государства в период иноземного ига. Лишь позднее, когда „злые татары“ стали легендой, имя „Золотая Орда“ появляется в русском фольклоре. – N. Б.). Посредине его деревянный престол, обложенный серебряными позолоченными листками; ножки его из чистого серебра, а верх его усыпан драгоценными камнями» (124, 290).
В золотой шатер в приемный день собирался весь ханский двор. Сюда же являлись и люди, прибывшие издалека, чтобы поклониться хану, выразить ему свою покорность и получить какую-нибудь милость. Ханские эмиры кланялись своему повелителю, встав на одно колено. Вероятно, таким же способом выражали свою преданность и русские князья.
Во время официальных приемов хан не вел переговоров. Он только рассеянно выслушивал просьбы, забавляясь со своим ручным соколом и попивая кумыс. Иногда он с холодным любопытством разглядывал просителя, нехотя задавал интересовавшие его вопросы. Многие монгольские ханы питали слабость к крепким напиткам. Во время долгой церемонии они так основательно набирались, что в конце ее были заметно пьяны.
Высшей честью для гостя было получить от хана чашу с кумысом. Иногда хан заставлял посетителя выпить несколько чаш. Русские не привыкли к кумысу и считали его нечистым питьем. Поэтому им разрешалось пить на приеме у хана вино или хмельной русский «мед». Впрочем, и сами монголы постепенно пристрастились к русскому «меду». Ибн Батута замечает, что «большей частью они пьют медовое вино» (124, 300).
Во время приема хан обычно не решал дела, с которыми приходил проситель, а только вникал в его суть. Потом он советовался со своими придворными, собирал сведения и обдумывал вопрос. Ответ передавался несколько дней или даже недель спустя через ханских доверенных лиц.
Ибн Батута был поражен тем, какое большое почтение оказывалось в Орде ханским женам. Старшая из них, Тайдула, обладала огромной властью. Среди нескольких жен Узбека была даже принявшая ислам дочь византийского императора. Впрочем, она явно тяготилась новой верой, непривычным степным бытом, а главное – своей второстепенной ролью при дворе. Получив от мужа разрешение навестить отца в Константинополе, «хатунь Баялунь» уже не вернулась назад в степи.
Хозяева Орды не очень-то заботились об удобствах для своих гостей. «Эти тюрки, – замечает Ибн Батута, – не знают ни обычая отвода помещения приезжему, ни отпуска ему продовольствия, а только посылают ему овец и лошадей для заклания и меха с кумысом» (124, 291).
Во времена Ибн Батуты к традиционному степному быту татар прибавился и новый уклад жизни – городской. Правители Орды летом кочевали в степях, а на зиму возвращались в столицу своего государства – Сарай. Этот город находился в 100 км севернее Астрахани, близ современного села Сели-терное на реке Ахтубе (один из рукавов Нижней Волги). Ныне там лишь голая степь, изрытая ямами археологов и кладоискателей.
Сарай особенно энергично застраивался и украшался в период правления хана Узбека. Мусульманин по вере, он любил городскую жизнь, знал и ценил мусульманское искусство мастеров Ирана и Средней Азии. Строили Сарай мастера из Хорезма – древней культурной области в нижнем течении Амударьи. Хорезм входил в состав Золотой Орды. Именно столица Хорезма Ургенч с его бесчисленными минаретами и медресе послужила образцом для Сарая.
