Средь них, внезапно разбуженных выстрелом, начался переполох. Не понимая спросонок, что случилось — кто напал, кто стреляет? — кинулись к пушкам. Загремели выстрелы.
Пальбу «гуляй-города» поддержали тяжелые пушки Донского монастыря. Во тьме врага не было видно. Пушкари лишь били в ту сторону, куда отвел свои войска Казы-Гирей. Громовые удары сотрясали все окрест.
Ордынцев охватила паника. Отталкивая один другого, вскакивали они на коней и устремлялись прочь от этого шайтанова места. Напрасно пытались ханские мурзы остановить войско. В ярости наносили они удары кто плетью, кто саблей, но ордой уже нельзя было управлять. Она хлынула назад, сметая на своем пути все. Сам хан был ранен в слепой давке.
А через час, когда стало светать, русские увидели на месте вражеского стойбища опрокинутые повозки и порванные шатры.
Вдогонку Годунов послал дворянские сотни. Татар настигли на Оке. Ударили с ходу, опрокинули басурман в реку.
На Оке бросили татары весь свой обоз. Из воды вытащили ратники даже возок Казы-Гирея, набитый ценностями.
* * *
…Большие почести и впрямь достались Борису Годунову. В столице на пиру снял с себя царь Федор Иоаннович золотую цепь-гривну, повесил на шею правителя. Провозгласил, поднимая старинный кубок, некогда принадлежавший Мамаю:
— Во славу шурина моего Бориса Федоровича, нашего избавителя!
Далеко не всем боярам мед сладким показался. Но выпили, принудили себя…
И золотой Мамаев кубок царь подарил Годунову.
Не обошел он милостью других воевод. Для того спрашивал у Мстиславского, кто как отличился. Подробно отвечал князь. Про кого нужно было, сказал. Да не удостоил всех чести. Про воеводу Телятевского вспомнить не захотел.
Телятевский находился в своей вотчине уже два месяца. Раны его зажили. Стал Андрей Андреевич снова садиться на коня, не раз выезжал с ловчими на охоту.
Время от времени князь присылал в Москву повеления. Так, приказал он с нарочным Никите Лютому, чтобы тот опять начал учить холопов ратному делу. Да чтоб ученья велись через день. А он, князь, вернется, устроит смотр.
Иван часами готов был рубить на скаку лозу или пускать стрелы из лука. Дивное пение слышал он в свисте сабли и звоне тетивы.
— Да ты первым лучником заделался, — говорил Никита, глядя, как одной стрелой Иван щепил другую. — Почитай, во всей Москве такого не сыщешь.
…Князь Телятевский остался доволен смотром холопьева отряда. Конники сшибались, словно бы в настоящем бою, метали на скаку короткие копья, рубили ивовый прут, одолевали рвы и, наконец, пустив лошадей во весь опор, перемахивали через изгородь.
— Молодцы! — похвалил князь. — Всем по чарке водки.
* * *
Не зря велел князь Андрей Андреевич Никите ратные учения вести. Через несколько месяцев правитель Годунов приказал русскому войску направиться к границам Швеции.
Шведская армия к этому времени уже успела пограбить окрестности Пскова, но взять город оказалось им не по силам. Фельдмаршал Флеминг отвел армию назад.
В январе 1592 года русские полки вступили на шведские земли. Путь взяли к сильно укрепленному Выборгу. Среди войска был и отряд холопов Телятевского. Сам князь остался в Москве, а во главе своих людей назначил Никиту Лютого.
Хоть и впервые ушел в зимний поход Иван Болотников, но старался держаться как бывалый. Все ничего, только вот ветер тут, на севере, до чего злой и колючий — налетит, аж слезу выгоняет…
Полетел бы стрелой на лихом коне, глядишь, и сам разогреешься. Может, Лютый позволит к дозору съездить?
Никита, словно догадавшись, посмотрел на иззябшего ратника. Разрешил:
— Скачи. Да вели дозорным, чтоб чаще гонцов слали.
По обочине, вдоль шедшего войска припустил коня Болотников. Дозор двигался перед основными силами верстах в десяти. Люди в нем все время менялись. Старшой должен был присылать с гонцами донесения: что приметили, что разведали, а главное — нет ли поблизости врага или засады.
Иван уже несколько раз участвовал в стычках со шведами. Но были они короткими: шведы бой не затягивали, отходили. Против татарских воинов шведские конники казались Ивану крупными, неодолимыми. Но в первой же стычке понял: шведы в тяжелых доспехах малоповоротливы, норовят сшибиться лоб в лоб, а уйдешь от прямого удара да станешь нападать с разных сторон, туго им приходится.
