— Ну, не будем говорить о политике, лучше располагайтесь, с дороги отдохнуть надо, — проговорила Настя.
— А телевизор тозе нет? — показывая на динамик, спросил Таро.
— Нет… у нас пока телевизоры есть не у многих, есть приемник — в той комнате, но он сломался, а починить некому, вот и стоит вместо тумбочки, — как, бы оправдываясь, сказал Виктор.
Японец сразу почувствовал неловкость: — У нас тозе долха было плохо, потом стало холосо, вот сейчас уже совсем атлична.
После того как само по себе отключилось электричество, Таро удивленно спросил:
— Опять поломался электро?
— Да нет, — ответил Виктор, — у нас свет отключают рано и включают тоже рано.
— А если мне нато делай что-та, за меня кто решает?
Виктор криво усмехнулся:
— У нас все решает партия.
— Тохта такой партия не нузон, нузон друхой.
Потихоньку разговор затихал, и, наконец, все уснули, чтобы завтра, как по тревоге, быть поднятыми криком разноголосых петухов, и внезапно включившимся электрическим светом.
Так, совершенно неожиданно, в маленькой таежной деревушке появились сразу три иностранца.
На другой день Виктор Иванович пошел к председателю лесхоза, где он работал, просить отпуск по семейным обстоятельствам. Мужики стали подначивать своего бригадира: мол, не зря два месяца воевал с японцами — вон сколько детей сотворил. Виктор был доволен, улыбался, шутил, зашел по пути в магазин, набрал продуктов по списку, что дала Настя, прихватил пять бутылок водки — уже по своей инициативе, сложил все это в свой видавший виды рюкзак и пошел домой. Он планировал эти пять суток, которые ему дал председатель, использовать наилучшим образом: показать гостям тайгу, предгорья Саян, всю красоту здешних мест.
А в избе кипела работа. Дети Ковы оказались не такими «интеллигентами», как можно было определить по их внешнему виду — белоснежным рубашкам, шикарным костюмчикам, сапогам и всему остальному. Они достали из походных сумок более простую, крепкую и надежную одежду, и Настя была приятно удивлена тому, как японцы преобразились в обычных сельских людей. Правда, одежда их все-таки была более практичная, удобная и даже элегантная.
Тое где-то сам нашел железную щетку для чистки шерсти и смело подступил к удивленной корове. Задав ей корма, действуя щеткой и тряпкой, он сантиметр за сантиметром вычищал ее буланую шкуру. Тики уже месила тесто для сибирских пельменей, Таро чистил конюшню. Настя просто не знала, за что ей взяться. Правда дел и для нее хватало, но ей было как-то стыдно, что дети нашли в их доме столько несделанной работы. А потом она подумала, что не совсем была права, защищая Ивана, когда Виктор заставлял его работать. Хоть Иван и рос не лодырем и все умел делать, но все, же он значительно уступал японцам в смекалке и рвении. Ивана утром бывало, чтоб поднять, приходилось и за ноги стаскивать. Правда, когда всей семьей уходили на охоту, на заготовку ягод или на рыбалку, то Иван сам поднимал их до зари. А может, это уклад такой у нас, особенный: молодежь, пока не станет взрослой, почти вся ленивенькая — «нехочухи». Виктор, увидев эту картину, расхохотался:
— Смотри, мать, вот это артель, вот это кооператив! А Тики даже платок по-русски завязала, — закончил он, снимая рюкзак, на что гостья, расплывшись в довольной улыбке, только и сказала — Аха!
— Ты смотри, вот Иван приедет — жених и невеста будут, — и уже обратившись к вошедшему Таро, продолжил: — Сын у нас есть, вот говорю, и невеста ему. Таро это очень понравилось, он и не знал, что у Виктора есть сын. И он стал что-то говорить своей сестре по-японски. Девочка даже прекратила работу и что-то сказала брату.
— Она спрашивает, как совут васего сына и сколько ему лет.
— Ого, лет-то ему шестнадцать, а выглядит он совсем мужиком, зовут по-русски — Иван.
Японец еще что-то сказал девочке, на что та, улыбаясь, ответила по-русски:
— Хораса, хораса. А Виктор серьезно спросил у Таро:
— У вас, видимо, время ограничено, или как?
— Время нам отец ресает, он считает, что выздоревай за неделю-тва, потом к вам тва тня и томой.
Настя, проработавшая много лет санитаркой и няней с местным врачом на прииске, сказала:
