Есть у Бродского что поставить в этот ряд? Нет, он там жил и благоденствовал, витая между персонажами греко-римской мифологии. Правда, теперь вот еще Евгений Евтушенко, по квалификации газеты «МКбульвар», «поэт-солнце», сбежал от кошмара «возрождения России» в Оклахому (это вроде как российские Тетюши), построил там дом с трубой, приобрел две машины с мигалками (одна машина экономно работает на дровах) и завел козу. В свободное от добывания дров и от ухода за козой время (ведь приходится и доить самому, Маше с четырьмя детьми некогда) продолжает сочинять стихи:
Пусть мы продажные, пусть мы бездарные,
Но все равно – мы легендарные!
Еще бы! Начать жизнь в Москве, прославленной им как столица мира, и в возрасте старше короля Лира оказаться в степной Оклахоме…
Однако послушаем странную речь-опровержение дальше: «Бродский призывал бороться с советской оккупацией Афганистана? Но это же делал Солженицын, тоже живший тогда в Штатах». Во-первых, это была никакая не оккупация, а военная помощь дружественному правительству соседней страны по его настойчивой просьбе. Оккупанты не строят школы, больницы, дороги, как строила наша 58-я армия. Оккупанты отхватывают чужую территорию. А что отхватили мы? Если вы, любезный Шамир, забыли, что такое настоящая оккупация, то можем напомнить: США оттяпали половину Мексики; гитлеровская Германия пыталась захватить землю вашей первой родины и два-три года удерживала некоторые районы, грабила их, вывозила даже чернозем, истребляла население; ваша вторая родина захватила палестинские территории, Иерусалим, и из-за этого уже много лет не переставая льется поток арабской и еврейской крови. А вот и свежайший примерчик: США, Англия и Польша оккупировали Ирак и тоже грабят его.
Кстати, о Польше: неужели там никто не помнит, чем обернулось для поляков участие вместе с Гитлером в растерзании Чехословакии, за что Черчилль назвал их страну гиеной?
Ну, а Солженицын делал не только «это» – вопил об оккупации Афганистана, а еще много чего делал. Восхвалял генерала Власова, глумился над Зоей Космодемьянской, мечтал, чтобы Трумэн бросил на нас атомную бомбу, клеветал на Красную Армию, врал о том, как он воевал, верстами сочинял деревянные стихи, приводившие Твардовского в ужас и, может быть, сократившие его век, и т. д. И с этим поэтом «нужно обращаться бережно»? И ему «нужно позволить говорить и делать глупости», пахнущие кровью? И этой фигурой вы хотите заслонить от критики своего кумира?
Дальше: «Бродский отрекся от славного звания «русского интеллигента»? Но еще резче выражался Печерин!» Помним, помним этого любителя выражаться:
Как сладостно отчизну ненавидеть
И ожидать ее уничтоженья.
Только этим и памятен. Если вам непонятно, как эти строки звучат для русского уха, то, может быть, поймете более близкий вам вариант:
Как сладостно Израиль ненавидеть
И ожидать его уничтоженья.
Ведь так примерно считают иные палестинцы, которых за это израильтяне преследуют?
«Бродский жил в эмиграции? Но в этом он следовал по стопам Бунина, Цветаевой, десятка других поэтов». О, тут вы найдете общий язык с товарищем Путиным. Его ассимилированное сердце радует отток из России умов и талантов. Он даже гордится этим: значит, говорит, они конкурентоспособны на мировом рынке. Ура! И уже воспитано целое поколение, думающее так же. Скажи любому из них, что его жена пошла по рукам, он обрадуется: «Значит, ее сексуальность конкурентоспособна. Ура!»
Но тут приходится повторить: названные писатели покинули родину в тяжелое, смутное время, когда казалось, что все рушится, а Бродский – в тишайшую эпоху Брежнева, когда уже и разлюбезного вашего Кафку давно издали, и на Жванецкого никто не смел покуситься.
Кроме того, следовало бы вам знать, сколь многие – кто через десять лет, кто через двадцать – вернулись на родину: Горький, Алексей Толстой, Куприн, та же Цветаева, Сергей Прокофьев, Коненков, Нефедов-Эрзя… И это во времена, когда страной правил тиран тиранов! Уже в нынешнее время благоуханной демократии вернулись и Солженицын, и Зиновьев, и даже известный сербохорват Войнович… А Бродский прожил в США двадцать пять лет до самой смерти и только в стихах лишь обещал вернуться на родину умирать. И не сдержал слова.
