Насильственное присутствие на проповедях было не единственным средством, изобретенным церковниками для насильственного обращения евреев в католичество. Еще одним средством (его поощряло бытовавшее в народе суеверие, по которому склонившего еврея креститься ждет рай) было похищение и крещение детей. На территории Венеции такие случаи не стали распространенными, как в Риме, где они вплоть до XIX века продолжали вселять ужас в евреев. Уже в 1502 году подобные действия были запрещены в Венецианской республике. Запрет соблюдался неукоснительно. Сарпи высказал свое ученое мнение: обращать в иную веру создание, не способное мыслить, — не просто несправедливость, но настоящее преступление. Сто пятьдесят лет спустя такую точку зрения повторил в своем благородном меморандуме советник Трифоне Вракьен. Поэтому правительство как могло противодействовало попыткам религиозных фанатиков, пытавшихся следовать примеру Рима. Время от времени, вплоть до падения Венецианской республики, власти повторяли запрет крестить еврейского ребенка без согласия его родителей. В одном случае, после консультации с советниками по церковным вопросам, власти запретили крестить брошенного трехлетнего мальчика еврейского происхождения, который бродил по улицам. Такое проявление либерализма в ту эпоху можно считать уникальным. Зато крещение людей взрослых считалось богоугодным поступком; после того как новообращенные крестились, делалось все, чтобы оградить их от еврейского влияния. И в наши дни можно видеть мраморную табличку за воротами гетто, которая запрещала вход туда любому неофиту под страхом сурового наказания. Как и в большинстве итальянских городов, в Венеции имелся особый дом для новообращенных (Casa dei Catacumeni), расположенный на Фондаментине, куда не имел права приближаться ни один еврей. В 1794 году властям выдали трех евреев-старьевщиков за то, что они посмели пройти мимо окон этого дома, нараспев, по своему обычаю, предлагая свой товар. Несмотря на такие меры предосторожности, в Венеции имелось довольно мало новообращенных среди видных евреев. Исключение составлял Самуэль Нахмиас, он же Джулио Морозини (1612–1687), который впоследствии поступил на папскую службу в Риме. Из его трактата, посвященного обращению евреев в христианство, Via della Fede, можно почерпнуть немало сведений из истории гетто в его время.
Вообще говоря, защита евреев от насильственного крещения имела и обратное действие. Как уже отмечалось, с конца XVI века Венеция была одним из немногих по преимуществу католических государств, где марранам из Испании и Португалии беспрепятственно позволяли возвращаться к вере своих предков. Совершенно по-другому относились к переходу в иудаизм христиан. Когда героический прозелит Николас Антуан (швейцарский пастор, принявший мученическую смерть на костре в Женеве в 1632 году) попытался в Венеции перейти в иудаизм, раввины разубеждали его, не жалея сил. В то же время Иоганн Петер Спет, он же Мозес Германус (ум. 1701), видный уроженец Венеции, принял иудаизм в Клеве.
Бесславный кровавый навет, причинявший евреям в прошлом несказанные страдания, в Италии никогда не был особо распространен. Венецианское правительство, единственный раз пошедшее на поводу у толпы в конце XV века, после якобы мученической смерти Симона Трентского, позже не оказывало ни малейшей поддержки подобным притязаниям. В 1603 году, когда сходные обвинения предъявили в Вероне, обвиняемого судили честным судом и полностью оправдали. С тех пор подобным случаям не давали хода. В 1705 году на Пасхальной неделе перед церковью Святого Джакомо, возле Риальто, выставили большую картину с изображением мученической смерти христианского ребенка (предположительно Симона Трентского) от рук евреев, с подстрекательской надписью. Подобная выходка призвана была воспламенить страсти — тем более что именно тогда выдвинули схожее обвинение против нескольких римских евреев в Витербо. Начались волнения. Поэтому Gastaldi, то есть светские власти общины, отправились во дворец дожа. Они попросили защиты и напомнили о том, что случилось двести тридцать лет назад. Avogadori di Comun сразу же приказали доставить им картину; поняв, что власти гетто не преувеличивают, они немедленно приказали убрать картину. Такая решительность способствовала тому, что больше никаких клеветнических измышлений на территории Венецианской республики не возникало — вплоть до самого конца. К сожалению, после падения республики кровавые наветы возобновились; один из них имел место в 1857 году. в Ровиго во время австрийского правления; другой — в конце XIX века на острове Корфу. Сравнение явно в пользу правительства Венеции.
