Иуда Искариот — предатель или святой - страница 26

С другой стороны, благотворительность вовсе не обязательно должна была носить денежный характер: вспомним два чуда, сотворённые Иисусом с целью накормить большое количество людей (сначала пять тысяч, потом ещё четыре тысячи человек). Как раз в этом случае Иисус мог себе позволить то, что мы назвали материализацией: создание продуктов питания с помощью чуда (в отличие от создания денежных средств) не подрывало устоев государства и преступлением не являлось. Словом, Иисус располагал солидным арсеналом средств, позволявшим ему не только содержать свою общину, но и помогать обездоленным, — и при этом не полагаться исключительно на общественную казну.

Чтобы разрешить создавшуюся дилемму, необходимо взглянуть на общинную кассу под совершенного иным углом зрения, далёким от холодного прагматизма и мелочного рационализма. Касса служила не только вместилищем денежных средств, которые могли быть расходованы на обеспечение жизнедеятельности общины и благотворительность, — она являлась ещё и символом, объединявшим людей страждущих и сострадающих, выполняя тем самым весьма значимую для Иисуса высокую и гуманную функцию. Денежный ящик всегда был открыт как для нуждающихся, так и для тех, кто жертвовал своими кровью и потом заработанными грошами на благо неимущих, обездоленных, юродивых, больных, калек. Содержимое ящика постоянно менялось: одни вносили в него ту или иную сумму, другие черпали из него, вознося хвалу Богу. Именно это и являлось тем объединяющим началом, которое делало возможным исполнения заповеди «возлюби ближнего своего как самого себя». Иисусу, следовательно, не могла быть безразлична судьба денег, олицетворявших способность людей творить добро и сострадать — наивысшее из чудес, которому он хотел научить всё человечество.

Более того, имеется одна веская причина, по которой Иисус не стал бы прибегать к чуду для благотворительных целей. Из евангельских жизнеописаний мы видим, что Иисус не любил злоупотреблять своими чудотворными способностями. Известные нам из св. Писания чудеса, совершённые Иисусом, можно перечесть по пальцам. Наиболее яркие из них — превращение воды в вино на свадьбе в Канне Галилейской, насыщение четырёх и пяти тысяч голодных земляков, воскрешение Лазаря из мёртвых, несколько случаев исцеление больных и изгнания бесов из одержимых, — вот, пожалуй, и весь перечень чудес Учителя, оставивших след в памяти потомков. Вспомним, однако, сколько раз Иисус отказывал людям в совершении чуда, когда те просили его об этом! И не только потому, что считал демонстрацию чуда дьявольским соблазном, искушением для себя самого, но и потому, что не желал искушать тех, ради которых пришёл в этот мир — мир, погрязший в неверии и грехе, мир, который ему надлежало спасти. Нет, не за тем был послан Отцом Иисус, чтобы шокировать и ублажать единоверцев, жадных до всего чудесного, своими сверхъестественными способностями: слишком лёгкой ценой была бы завоёвана вера этих любителей чудес, вера зыбкая, шаткая, эфемерная. Он хотел иной веры — настоящей, истинной, свободной. Но, увы, люди оказались не готовы к принятию такой веры, как не приняли они и главного чуда, которое принёс им Иисус, — его самого. Не приняли, не поняли, что уже само его пришествие в мир есть величайшее чудо из чудес, несравнимое ни с одним другим из всех, когда-либо известных человечеству.

Вывод один: Иисус слишком дорожил общинной кассой, чтобы поручить её «вору».

Итак, был ли Иуда «вором», пошёл ли он на преступление, на сделку с совестью ради личного обогащения, ради «неправедной мзды» (Деян. 1:18)? Вопрос, ответ на который пытались (и пытаются) дать многие исследователи-библеисты, но к единому мнению так и не пришедшие. Правда, чаша весов в подобных изысканиях склоняется к традиционным взглядам на эту проблему, что неудивительно: травля Иуды, начатая двадцать столетий назад Иоанном, одним из столпов зарождающейся Церкви, словами «он был вор», с неизменным успехом продолжается и поныне.

Так кем же был Иуда, двенадцатый ученик Иисуса?

Мы не располагаем никакими свидетельствами ни о прошлом Иуды, ни о роде его занятий до встречи с Иисусом. Единственным евангельским свидетельством, к которому мы можем обратиться, являются уже известные слова Иоанна. Иуда, как утверждает четвёртый евангелист, «был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин. 12:6). Остановимся на этом обвинении более подробно.