Вечером родители пришли домой и я им рассказал, что теперь хожу в школу. Они отреагировали спокойно: дали мне денег, чтобы я самолично купил себе тетрадки, ручки, карандаши. Так началась моя школьная жизнь. Учился нормально, старательно, хотя и не был отличником. Еще всей душой любил спорт. С 8-го класса всерьез занялся волейболом.
Мне уже в школе нравилась авиация, и после 10-го класса я пошел сдавать экзамены в самолетостроительный техникум, но не поступил: на математике помогал соседу, за что меня выгнали из аудитории. Унывать не стал и поступил в техническое училище при филевском заводе № 23, который тогда именовался почтовым ящиком № 22. Чем занимается предприятие, я толком не знал.
После училища меня распределили электромонтажником 3-го разряда в цех № 7 окончательной сборки самолетов. Но я хотел учиться дальше и отправился на подготовительные курсы в Московский авиационно-технологический институт, где, кстати, познакомился со своей будущей супругой Татьяной Сорокиной. Вместе с ней поступили в институт. Только она пошла на дневное, а я на вечернее отделение, потому что иначе учиться не позволяла работа.
Второкурсником меня перевели на должность инженера-технолога. В мои обязанности входил монтаж топливных баков в крыльях самолетов М-4 и 3М. На работу ездил в подмосковный Жуковский, где дорабатывали и испытывали новые самолеты на аэродроме Летно-исследовательского института. Там я впервые увидел знаменитого авиаконструктора Владимира Михайловича Мясищева. Подтянутый, стройный, спокойный, одет всегда с иголочки. Иногда он приходил в генеральском мундире, который ему очень шел. В то время я и подумать не мог, что пройдет 20 лет, я стану директором завода имени Хруничева и он позвонит мне по «кремлевке» и попросит изготовить стапели для своего нового самолета…
— Прежде чем судьба вас свела, в ракетной отрасли произошло немало событий.
— Да, и прежде всего это события 1960 года, судьбоносные для всей ракетно-космической отрасли. В ходе хрущевских реформ мясищевское ОКБ-23 передали в подчинение генеральному конструктору Владимиру Николаевичу Челомею. Нашему заводу предписали свернуть авиационное производство и перепрофилировали на ракетную тематику. Трудно сейчас даже представить себе, в каком состоянии находились конструкторы, инженеры, рабочие, которые в один миг из авиаторов превратились в ракетчиков. Но наше мнение никто не спрашивал, партия сказала: надо.
Мне предстояло разрабатывать технологию монтажа двигателей на ракетах УР-100, легендарной «сотке», родоначальнице целого поколения боевых ракет. По долгу службы я изучил конструкцию ракетных двигателей, тогда совершенно секретную. Не поверите, но это знание однажды помогло мне на экзамене в институте: попался билет «Поршневые двигатели». Знал я этот вопрос неважно и предложил преподавателю поговорить лучше о перспективных ракетных двигателях, он согласился. Я взял чистый лист бумаги, начертил контур двигателя, его основные агрегаты, камеру сгорания, прочие элементы и начал объяснять происходящие процессы. Преподаватель задал несколько вопросов, взял зачетку, поставил «отлично» и хотел взять листок себе. Я его опередил и на глазах у него порвал лист на мелкие кусочки. Все-таки информация была секретной.
К окончанию института я был руководителем дипломных работ моих друзей, которые учились на дневных отделениях. Тогда же, в 1964 году, я в статусе начальника лаборатории испытаний систем управления ракет впервые оказался на космодроме Байконур, который запомнился мне прежде всего одуряющей жарой. В тени 50 градусов, бытовые условия никакие, спать приходилось, завернувшись в мокрую простыню. В комнатах жили по четыре человека. Но мы были молоды и в такое пекло ухитрялись еще ездить на казалинские озера ловить сазанов.
Спустя два года комплекс с ракетой УР-100 приняли на вооружение, хотя к постановке на боевое дежурство приступили раньше. Меня назначили техническим руководителем от завода-изготовителя при постановке на боевое дежурство первого полка Ракетных войск стратегического назначения. Это под Читой. Потом были Красноярск, Пермь, Бологое, Кострома, Саратов, Хмельницкий, Козельск…
