У нас было еще веселее. Приехали на мост у Беговой — никого и ничего. По остальным направлениям баррикады, а тут мост выходит почти к Белому дому, но ничего не закрыто, не перекрыто. Нас в машине четверо: я, адвокат Вадим Клювгант, замечательный врач Рудольф Семенович Гун и управделами московской мэрии Вася Шахновский. Что делать? Как построить вчетвером баррикады, чтобы танки не прошли с Ходынки?
— Включили Починка-инженера?
— Нет, там Вася Шахновский гениально сработал. Вспомнил, что неподалеку автопарк, где стоят поливальные машины. Пошли туда. Говорим: «Ребята, хотите три наряда закроем? Выезжайте». Они выехали, утыкали весь мост поливальными машинами во много-много рядов.
— Между тем в первые два года в Верховном Совете вы себя большим демократом не проявили. Помнится, за вами тогда закрепился имидж деполитизированного интеллектуала-экономиста.
— Я старался быть деполитизированным. Хотел, чтобы хотя бы с экономикой у нас все было более или менее нормально, и всяческих ультраидей избегал. При этом я был в «Демократическом выборе России» с момента его создания. С Гайдаром у меня всегда были очень хорошие отношения, старался ему помогать всем, чем мог.
…С Егором мы познакомились, когда он уже шел на утверждение и. о. премьера. Тех, кто работал в Институте экономики, ИМЭМО и в ЦЭМИ, я хорошо знал — и Владимира Мау, и Бориса Федорова, и Сергея Глазьева, и всех наших экономистов. Гайдар же тогда уже был серьезным, большим начальником, так что мы не пересекались.
С первых минут знакомства с ним меня поразил объем его знаний. Потом, когда стали часто общаться, — абсолютная неординарность мышления. Сумасшедший объем памяти, великолепная аналитика! Он знал все, даже урожаи сахарного тростника на Кубе! Когда стало немножко легче и появилась возможность говорить не только о работе, но и о литературе и искусстве, я понял, насколько он многогранен. А тогда это был просто раздираемый на мелкие кусочки человек, и времени ни на что другое, кроме работы, у него не было.
— Тем не менее во многом благодаря вам в 1993 году был принят дефицитный, «антигайдаровский» бюджет.
— Это спорный вопрос — как посмотреть. Я всегда старался добиться компромисса между сторонами.
— Народную «любовь» Гайдар сильно переживал?
— Наверное, переживал, но никогда этого не показывал. Иронизировал, шутил… У него вообще было прекрасное чувство юмора. Помню, рассказывал историю, связанную с его вхождением во власть. Правительство тогда переместилось в здание бывшего ЦК КПСС на Старой площади, в первый подъезд. Там было несколько больших кабинетов членов Политбюро на верхних этажах, кабинет генсека. Заходит Гайдар в этот подъезд, подходит к лифту, а там стоит кто-то из членов Политбюро. Говорит: «Знаешь, лифт не едет». Гайдар ему: «Кнопку нажал — и поехали». Дело в том, что этому члену Политбюро всегда кнопку нажимал помощник, а тут он был один и искренне не понял, почему лифт не едет. Гайдар окрестил это «синдромом лифта», и этот термин в его словаре стал диагнозом профнепригодности.
— Как познакомились с Борисом Ельциным?
— Была знаменитая процедура голосования в Большом Кремлевском дворце по кандидатуре на пост председателя Верховного Совета. Там ничего не было слышно, памятник Ленину в полный рост и боковые ложи, в одной из которых сидел Горбачев. Уже потом Пал Палыч Бородин восстановил Александровский и Андреевский залы, вернув помещениям изначальный вид.
Два раза Ельцин не проходил, и должно было быть третье голосование, и мы не расходились очень долго. Я за это время обошел весь Кремль — весь Теремной дворец, все подвалы и закутки, Кремлевский дворец съездов, Большой Кремлевский дворец. Все, куда пускают и куда не пускают: той ночью там никого не было, и можно было ходить и смотреть что угодно. Наступает третье голосование. Счетная комиссия подсчитывает голоса в Грановитой палате. А мне же всегда хочется узнать, что происходит, — я к двери прислонился и слушал. Дверь была толстая, но у меня уши большие, и я все слышал. Когда стало ясно, что Ельцин победил, я бегом побежал — влетаю в зал, подбегаю к нему, ору: «Борис Николаевич, все, победа!» Так и познакомились.
