Это обозначило трагедию самого Путина, стоящего перед выбором: либо по-прежнему держать патриотические силы на маргинальной окраине, либо возвращать их в центр политики, потому что именно они несут на себе крест служения государству, даже этому несовершенному. И все, что было после Болотной площади, — это медленное, но неуклонное возвращение в центр общественно-политической жизни государственников. Не просто по мандату, но людей с представлениями о судьбах России, о векторе русского развития, о константах, заложенных в русскую историю и историческую мысль.
— Не окажемся ли все мы со всеми этими государственниками за железным занавесом?
— Железный занавес сегодня невозможен. Вся наша экономика — сырьевая, заточенная на сумасшедший экспорт нашего сырья за границу. Какой железный занавес, если вся наша экономическая элита живет за границей и мотается сюда, чтобы срубать большие деньги, прожигать их за рубежом и вкладывать в западную цивилизацию? Железный занавес должен быть не идеологическим, но перекрывающим экономическую помпу, которая выкачивает из России все ее ресурсы. Но возможно ли это для всех компрадоров в нашем правительстве и нашем истеблишменте?
— Чем сердце успокоится?
— Этот процесс должен установить баланс в обществе, когда и либералы будут потеснены и уступят свою часть в партере патриотам-государственникам. Их потеснят из культуры, в которой они сейчас доминируют, потому что их покровители в правительстве — западники и русофобы. Они уже потеснены в СМИ, они будут потеснены и в кадровом составе власти. Не истреблены, но потеснены. И это будет продолжаться, пока не установится естественный баланс.
Впрочем, насчет естественного баланса я очень сомневаюсь. Конфликт Запада с Востоком, с Россией и с Китаем, будет усиливаться. Он будет привноситься западниками внутрь России. Острие этого организационного оружия будет время от времени бить по Кремлевской стене, и этот конфликт извечен.
Валерия Сычева
С другой стороны
Дмитрий Быков: «Список Магнитского» — результат наших внутренних распрей»
— Дмитрий Львович, появление «списка Магнитского» — это происки «вашингтонского обкома» или все же результат внутрироссийского раздрая?
— Разумеется, это результат наших внутренних распрей. Тут и никаких сомнений быть не может.
— Не кажется ли вам, что список взорвал хрупкое перемирие между нашими западниками и славянофилами?
— Да сейчас все служит детонатором! «Список Магнитского», ежегодная образовательная акция «Тотальный диктант», путешествие Гудкова в Америку... Все, без исключения, любые произведения и факты интерпретируются лишь с этой позиции. Абсолютно все обостряет противостояние между славянофилами и западниками. Это давно тлеющий конфликт, не находящий никакого разрешения и никакой третьей объединяющей всех идеи. И он, разумеется, будет и сегодня вызывать трения и углублять трещины в обществе.
Но русская трещина на самом деле проходит не только между западниками и славянофилами. Она, как совершенно правильно написал еще Дмитрий Мережковский в очерке «Свинья Матушка», пролегла между народом и интеллигенцией. Все, кто хочет плюнуть в интеллигенцию, на самом деле плюют в лучшую часть России. Это конфликт интеллигента, то есть лучшей, передовой части народа, с теми, кто считает себя или назначил себя арьергардом.
— Вы считаете, что наша интеллигенция идейно однородна и духовно монолитна?
— Наша интеллигенция, разумеется, неоднородна. Но в одном пункте она абсолютно солидарна: она ищет корни российских проблем внутри страны, а не снаружи. В сущности, западничество сегодня как раз на том и настаивает. Оно настаивает, чтобы, во-первых, идеи прогресса и просвещения сохранили свою силу и влияние и, во-вторых, повторю, чтобы проблемы отыскивались внутри, а не извне, чтобы мир не воспринимался как результат действия чужеродной и враждебной силы. А славянофильство — это проект почвенный, агрессивный, контркультурный и очень ксенофобский, направленный вовне. Мол, все наши беды вовне и корень зла — исключительно Америка и ее друзья.
