– А чего ж тогда ты беспредел устраиваешь, серьезный человек?…
– Какой беспредел, о чем ты?…
– На девочек молоденьких потянуло?
– Эй, ты чего? Какие девочки?…
– Одна девочка. Та, которую твой дружок в машину тащил. Из-за которой ты нанес человеку тяжкие телесные повреждения. А это статья сто одиннадцатая, до восьми лет лишения свободы…
– Какие тяжкие телесные?…
– Даже если средней тяжести, все равно трешка тебе гарантирована… Потерпевшего сейчас обследуют, экспертиза установит степень тяжести…
– Тяжести чего?
– Вреда здоровью, который ты нанес…
– За горло берешь, начальник… Давай разберемся…
– Давай, – пожал плечами Степан.
Хотя чего тут разбираться. Картина ясна. Взбесившиеся с жиру мудозвоны девочку высмотрели. В машину к себе хотели затащить. Да парень ее помешал. Крепко его избили. И если б не Степан, полутруп на месте бы оставили, а девчонку бы с собой забрали.
– Пусть экспертиза кровь его посмотрит…
– Кровь? – удивился Степан. – Чью кровь?
– Пацана этого… Наркоша он, начальник. Наркоман, отвечаю…
– Допустим…
– Да чего тут допускать?… Ты, начальник, наехал на меня. Кутузка, наручники вот… А сначала разобраться надо было… Я со своим водилой по делам ехал. Все чисто, культурно. Настроение нормальное. Даже Толика в сторону отодвинул, сам за руль сел. И тут на тебе, это чмо вырисовывается. Встал посреди дороги и лыбится во всю морду. И баба его. Глаза чумные… На пару, короче, обколоты… Ну я по тормозам, по тормозам. Злой, как черт. Выхожу, за грудки пацана хватаю. А он, гад, все лыбится. Сто пудов, только-только ширнулся. В глазах полная мутота – приход ловит. Ну ему по фейсу блымсь-блымсь…
– В чувство чтобы привести? – с откровенной насмешкой спросил Степан.
– Да нет, начальник… Честно скажу, на его чувства мне начхать. Злость душила. Я ж этого козла сбить мог. Из-за него в тюрьму мог попасть…
– И без того попадешь…
– Да какая тюрьма?… Он же наркоша. Под колеса бросался. А я в этом… Ну это… Состояние аффекта… Во, в этом состоянии был… Не, начальник, мне в тюрьму нельзя. У меня же все чисто, как у людей. Жена-красавица, двое детей… Там, начальник, в паспорте, фотка есть. Я, Галинка, Димчик мой, Аленка…
В паспорт действительно была вложена фотография. Бугай во главе семейства. Чинный такой, важный. Строгий костюм с галстуком, лицо человеческое. Уважаемый глава семьи, кормилец. Сергей Игнатьевич, а не какой-то там Елисей. Жена красивая, детки чудесные… Это подкупало.
– Значит, под колеса бросались?
Бугай чутко уловил перемену в настроении Степана.
– Ага, бросались, – кивнул он. – Да Толик подтвердит…
– Подтвердит. Только не скоро… Плох твой Толик…
– Чего так?
– Утверждать не буду, но, похоже, перелом челюсти у него…
Крепко Степан врезал здоровяку. Скула у того после удара вздулась – верный признак сломанной челюсти. Может, и переборщил Степан. Но нисколько не жалел об этом. Зачем нагрубил? Зачем девчонку в него швырнул? Таких идиотов учить надо. Чтобы в следующий раз умней были.
– Да, перелом?… А я думал, что ты, начальник, убил его… А у него всего лишь перелом… Хотя это, конечно, тоже не фонтан… Закурить можно?
Степан пододвинул ему пачку сигарет. Бугай закурил. Он глубоко втягивал в себя дым, надолго задерживал его в легких. И при этом о чем-то напряженно думал. Никотин явно стимулировал мыслительный процесс…
Сигарету он скурил почти до фильтра. Вдавил «бычок» в пепельницу. И посмотрел на Степана. Во взгляде откровенное злорадство. Что-то не очень хорошее он надумал.
– А ведь ты, начальник, не прав, – выдал он. – Со всех сторон не прав…
Не снизу вверх на Степана смотрит, а с высокой колокольни. Плечи расправлены, голова вздернута.
– Не должен ты был Толику челюсть сносить…
– Может быть, – не стал отрицать Степан.
– Толик ведь пожаловаться может" Как бы это боком тебе не вышло…
– Угрожаешь?
– Нет, предупреждаю… Ты это, отпускай меня. Прямо сейчас. А я с Толиком дело улажу. С миром разойдемся…
– Нет, – покачал головой Степан. – Я бы тебя, может, и отпустил. Но ты условия мне ставить, начал. А я не люблю, когда мне условия ставят… В общем, побудешь в изоляторе, пока я во всем до конца не разберусь…
