— Что ж, он твой конкурент, что ли? — заинтересовался Лебедев.
— Вроде того. Но любопытно вот что: с восьмой страницы появляются новые для меня и очень странные химические комбинации. Я пробовал разбираться, проверить лабораторно. Формулы приводят к химически невероятным вещам. Обычно ничего не получалось. Реакция, как мы, химики, говорим, не идет. Я применял нагревание, взбалтывание, электроток — без результата. Раза два я получил легкую вспышку, причем сгорало все, взятое для реакции. А между тем, по автору, должно было получиться гораздо сложнее.
Лебедев слегка задумался:
— Забыл я тонкости химии, но ты, Коля, скажи серьезно: записи эти сделаны грамотно или это просто так — провокационная ерунда, написанная насмех?
— О, нет… Писал крупный знаток химии и физики. Он пользуется искусственным расщеплением атома и синтезом элементов, вводит «ядерные реакции». Встречаются формулы, которые удалось расшифровать, да и то лишь отчасти, только пользуюсь принципами новейшей квантовой электродинамики.
По лицу Лебедева проплыла медленная улыбка:
— И ты полагаешь, что Штопаный Нос тоже земледельческие машины строит? Если в его машине действуют вещества, дающие таинственные вспышки, то, скорее всего, это не плуг и не комбайн. Я бы назвал ее несколько иначе. А почему ты на этом снимке поставил три восклицательных знака?
Бутягин шумно вздохнул и поправил пенсне, от волнения съехавшее у него на самый кончик носа:
— Я старался расшифровать эту часть формул. В основном, в них фигурируют углерод и азот. Но здесь же, смотри, на двадцать второй странице, стоит буква «зет», которая в химии не обозначает ничего… Это маленький штришок, но он тормозит мне весь дальнейший ход расшифровки. Если это тайна, — надо проникнуть в нее. Что обозначает этот «зет»? Затем, какими средствами пользуется Штопаный Нос, чтобы производить загадочную перегруппировку атомов в молекуле вещества? Например, в двести сорок первом уравнении у него как конечный результат вместо всех взятых элементов получается кислород плюс этот самый таинственный «зет». Я несколько раз проверял в лаборатории эту часть записей. Никакого кислорода не может получиться, не должно получаться и не получается.
Бутягин смотрел на Лебедева, ожидая ответа. Но тот только мизинцем почесал у себя в самой макушке головы:
— Нет такой тайны, Колечка, которую нельзя было бы раскрыть. В мире нет чудес. Я признаю только одни чудеса — чудеса науки и техники. Все они основаны на работе человеческой головы и рук. Но эту вот букву «зет» запомнить следует… Ваша же машина и без «зета» должна хорошо работать?
— Заработает! — ответил Бутягин. — Надеюсь.
— Как будет двигаться ваше сооружение?
— У него будут собственные ходовые моторы. Но так как расход энергии в машине будет колоссальным, то питание ее чрезвычайно затрудняет нас. Представляешь себе удовольствие таскать за собой повсюду тяжеленнейший кабель! А ведь с удобрением удалось найти правильное решение вопроса.
— Азот для удобрений откуда?
— Из воздуха…
Лебедев пошутил:
— Злодеи, изобретальщики… Хотите весь азот в землю вогнать? Весь воздух переработаете? А где я тогда летать стану?
Зазвонил телефон. Бутягин схватил трубку:
— Слушаю!
Молча кивал головою невидимому собеседнику. Наконец медленно положил трубку и торжественно произнес:
— Груздев сообщил приятные новости. Технический проект модели закончен. Теперь — к наркому на доклад.
— Поздравляю. — Лебедев стал искать пилотку. — Надеюсь узнать результаты еще до отлета… Ах да, не забыть бы! У меня к тебе просьба. Покажи мне как-нибудь в лаборатории реакцию, где у Штопаного Носа получается кислород. Ладно?
— С удовольствием, — отозвался Бутягин, провожая гостя.
Лебедев вышел в академический парк. Талый снег отливал синим. Сквозь сетку голых ветвей ужом полз тонкий молодой месяц. В воздухе пахло февральской оттепелью. Лебедев подошел к своему «М-3», ногой попробовал упругость шин, поднял лицо к небу, вздохнул:
— Кислород?
Усмехнулся и задумчиво наморщил лоб.
