Правда, за маленькой Сербией стояла большая и могучая Россия. Царь Николай II в духе панславянской пропаганды считал себя защитником маленького братского народа, поэтому австро-венгерский император Франц Йозеф I не мог рассматривать сербскую проблему изолированно. Нападение на маленькую страну вероятнее всего спровоцирует войну с Россией — очень серьезным противником. Но у Вены тоже были сильные партнеры по союзу, такие как Германский рейх — сильнейшая континентальная держава и вторая по величине морская держава.
В начале июля Франц Йозеф I отправил в Берлин дипломата, чтобы прозондировать позицию Германии в случае конфликта на Балканах. Берлин дал «зеленый свет»: как пояснил рейхсканцлер Бетман-Гольвег, все зависит «от Австро-Венгрии, оценить, что должно происходить, чтобы выяснить отношения с Сербией». Вена может «при этом — какое бы решение ни было принято, — быть твердо уверенной, что за ней стоит Германия как союзник и друг монархии». Далее он подчеркнул, что немедленное выступление Австро-Венгрии против Сербии будет лучшим решением, к тому же международное положение для такого шага в данный момент представляется более благоприятным. Это был карт-бланш, часто цитируемый, которым Берлин натравливал союзника, стремившегося к локальной войне.
Нам придется вечно плестись за этим слабым государством и прилагать нашу молодую силу для затягивания его распада.
Курт Рицлер, секретарь рейхсканцлера Ветиана-Гольвега, об Австро-Венгрии, 23 июля 1914 года
В Вене совет министров лихорадочно разрабатывал план нападения: их не интересовали какие-то политические интриги, им нужна была война против Сербии. Они стремились исключить эту страну как фактор влияния — этого требовал Франц Йозеф I. И только венгерский премьер-министр Стефан Тиза высказался против военного столкновения. Однако 14 июля и его сопротивление было сломлено, но он потребовал отказа от политики скорого нападения на Сербию. Следовало выдвинуть ультиматум, отклонение которого дало бы предлог для ввода войск.
Вечером 23 июля австрийский посланник в Белграде вручил демарш сербскому правительству, в котором содержалась настоятельная просьба исключить из всех сфер общественной жизни пропаганду против монархии Габсбургов. Основными были пункты 5 и 6: Сербия должна была допустить правительственные органы Австро-Венгрии к участию «в подавлении подрывных движений, направленных против территориальной целостности монархии», а также в судебном следствии по делу о покушении. Эти пункты делали ультиматум неприемлемым, поскольку требовали частичного отказа Сербии от государственного суверенитета.
Йозеф Редлих, член австрийского правящего дома, узнав об ультиматуме, восторженно записал в своем дневнике: «Значит, мы еще способны хотеть! Мы хотим, и не можем позволить себе быть слабыми, лучше быстрая смерть! Итак, сегодня настал великий день: будем надеяться, он приведет к оздоровлению Австрии».
В столицах Европы волнения, связанные с убийством в Сараево, давно улеглись; настали будни. Поэтому известие об австро-венгерском ультиматуме Сербии произвело эффект разорвавшейся бомбы. Русский министр иностранных дел Сазонов был вне себя: «C’est la guerre européenne! [1]» — взволнованно воскликнул он. Британский министр иностранных дел Грей заявил, что это самый ужасный документ, который когда-либо направлялся независимому государству. Европа всполошилась. Каждый понимал, что близится война.
Сербский вопрос можно уладить, проявив немного доброй волн. Но с таким же успехом он может выйти из-под контроля. У Сербии много горячих сторонников среди русских. И Россия имеет союзника, Францию. Могут возникнуть непредсказуемые осложнения!
Президент Франции Пуанкаре 21 июля 1914 года в Санкт-Петербурге австро-венгерскому посланнику графу Сапари
Сербское правительство в высшей степени искусно ответило на ультиматум. Оно пообещало безоговорочно выполнить все требования, однако отклонило требование австрийских властей участвовать в расследовании покушения. В ответ на это Вена разорвала дипломатические отношения, привела в боевую готовность войска и 28 июля 1914 года объявила Сербии войну. Днем позже австрийская артиллерия обстреляла Белград. Предвидя подобное, сербское правительство еще 25 июля покинуло расположенную на незащищенном месте столицу и отдало приказ о начале мобилизации.
