Средневековье как этап истории Востока
Для истории Европы, где впервые стал применяться термин «средневековье», смысл этого термина понятен и легко объясним: имеется в виду хронологический промежуток между античностью и возрождением многих античных признаков и структурных черт в новое время. Европейское средневековье – это по сути синоним феодализма. Семантический же подтекст слова в том, чтобы подчеркнуть, что динамика исторического развития Европы в средние века шла по линии преодоления феодальной раздробленности и элементов чуждой античности восточной структуры. Логика этой динамики привела после Возрождения к вызреванию капитализма как качественно новой, но сущностно близкой античности структуры, поднявшей на принципиально новый уровень священный принцип частной собственности.
В истории Востока, где понятие «феодализм» при любой трактовке термина хронологически явно совпадает с европейским, не говоря уже о том, что античности, как и капитализма (вопрос о том, когда и как капитализм проник на Восток, будет особо рассматриваться в следующей части книги), в качестве граней для средневековья там не было, дело обстояло иначе. Уже не раз шла речь о том, что Восток в принципе развивался иначе, чем Европа, шел по иному пути, что динамика его истории отличалась от линейно-прогрессивной европейской своей цикличностью. Говорилось и о том, что и в рамках спиральных циклов Восток все же развивался поступательно, причем это развитие проявлялось и в усовершенствовании технологии, и в использовании все новых ресурсов, и в развитии новых идей, включая научные, и в распространении накопленных знаний и культурного опыта в сторону первобытной периферии, и в совершенствовании социально-политической структуры общества, и во многом другом. К этому стоит добавить, что поступательно развивались производственные ресурсы Востока в целом, будь то обогащенные опытом предков люди, численно все возраставшие и включавшиеся в производство новые орудия и новые технологии. Достаточно напомнить, что к эпохе Великих географических открытий на рубеже XV–XVI вв. именно богатый Восток представлялся полунищим европейцам сказочным царством роскоши – да и действительно восточные города и резиденции правителей были богаты. А ведь богатство – это объективный показатель развития и процветания структуры.
Словом, Восток развивался, временами даже достигал уровня зажиточности, а то и процветания. Богатая международная торговля способствовала распространению этого уровня, а консервативная стабильность социальной структуры в известной мере (учитывая неизбежные колебания в рамках циклов) гарантировала его устойчивость. Конечно, не стоит преувеличивать: богаты были отнюдь не все. Но не было и чересчур кричащей имущественной разницы вне пределов престижного потребления причастных к власти. Главное же было в том, что каждый имел столько, сколько ему положено, соответствовало его положению в государстве и обществе. Зарвавшиеся же собственники, нарушавшие эту неписанную норму, обычно сравнительно легко ставились на место.
Такой стереотип существования сформировался еще в глубокой древности, несколько транформировался в период процесса приватизации и затем в достаточно устоявшемся виде стал привычной нормой. Норма продолжала существовать на протяжении долгих веков и дожила в основном практически почти до наших дней, хотя с эпохи колониализма начался новый этап ее постепенной трансформации. Если прибавить к этому, что смены формаций традиционный Восток не знал, то перед специалистами невольно встанет вопрос, что же брать за основу периодизации исторического развития Востока. Что было здесь эквивалентом европейского средневековья? И вообще есть ли смысл выделять его?
Смысл, даже необходимость, безусловно есть. История традиционного Востока слишком велика, чтобы обходиться без периодизации. Ныне существует даже тенденция делить слишком продолжительную восточную древность на две части – раннюю и позднюю. Тем более стоит особо выделить тот этап развития, который лежит между древностью и колониализмом и который хронологически примерно соответствует европейскому средневековью. Остается лишь серьезный и никем пока не решенный вопрос, что же брать в качестве критерия при вычленении восточного средневековья. Обратим вначале внимание на то, что единственная структурная ломка, которую пока что пережил Восток, а вместе с ним и весь вообще неевропейский мир, это переход от традиционной структуры к колониальной или полуколониальной (зависимой), трансформирующейся в сторону капитализма. Отсюда со всей четкостью следует одно: древность и средневековье для Востока были периодами существования в рамках одной и той же традиционной структуры. Но если нет между древностью и средневековьем структурной грани – подобной той, что была в истории Европы, – то какую грань следует брать за основу при периодизации исторических этапов? Есть только два возможных выхода: либо оперировать комплексом второстепенных, а то и случайных критериев, либо просто согласиться на некую условную хронологическую грань. Рассмотрим эти варианты.
