В стране в целом создавалась принципиально новая политическая ситуация. Складывались условия для объединения царств. Вопрос был теперь в том, как и на какой основе можно объединить Китай, кто это может и должен сделать. Ведь формально продолжал существовать чжоуский ван, сын Неба, владелец мандата. Он все еще возглавлял Поднебесную, хотя не отличался ни особыми достоинствами, ни реальной властью, которую крепко держали в своих руках только что усилившиеся правители царств. Так кто же и каким образом мог объединить страну в этих условиях, да к тому еще и на легитимной основе? Ответы на этот вначале общетеоретический вопрос давались разные. Собственно, именно с поисками наиболее подходящего, оптимального решения генеральной проблемы объединения страны были связаны те процессы, которые с рубежа VI–V вв. стали в центре идейно-философских споров в Китае.
Хотя чжоусцы, как и иньцы, обоготворяли силы природы, во главу которых они поставили Великое Небо, религиозная система их заметно отличалась не только от древнеиндийской со свойственной ей истовостью религиозного поиска, аскезы и стремления к мокше и нирване, но также и от ближневосточной, где храмы в честь местных богов обычно активно соперничали друг с другом. Для религиозной системы древних китайцев были характеры умеренность и рационализм, минимум мифологии и метафизики и, главное, примат этики перед мистикой, т.е. вполне сознательное подчинение религиозно-мистического начала требованиям социальной этики и административной политики, залогом чего было соединение в руках одних и тех же должностных лиц, начиная с правителей, функций чиновников и жрецов. Такого рода особенности религиозной системы создавали своего рода вакуум в сфере веры с ее эмоциями и жертвенной самоотдачей. Этот вакуум уже в раннечжоуском Китае был заполнен культом легендарных героев и мудрецов древности, культом хорошо вознаграждаемой добродетели, олицетворением чего была доктрина о Мандате Неба. Заполнялся вакуум усилиями раннечжоуских чиновников-историографов, в чьи функции входило записывать и воспевать деяния мудрых и добродетельных. Результатом деятельности чиновников-грамотеев было создание основы для первых в Китае канонических книг – книги исторических преданий (Шуцзин) и книги народных песен и священных гимнов (Шицзин). Эти книги заложили фундамент древнекитайской мысли, определили характер менталитета китайцев, что не замедлило сыграть свою роль. Когда на рубеже VI–V вв. перед страной стала задача объединения, а поиски решения этой задачи оказались в центре идейных споров, сложившаяся уже в чжоуском Китае система социальных, этических и духовных ценностей определила характер и направление поисков, которые шли в русле этики и социальной политики, трезвого рационализма, позже также и бесцеремонного прагматизма.
Первой и наиболее важной для Китая системой взглядов и решения острых проблем оказалось конфуцианство, со временем во многом определившее параметры китайской цивилизации. Конфуций (Кун-цзы, 551–479 гг. до н.э.) был выходцем из слоя ши, и его учение в немалой мере отражало социальные позиции и интересы этого слоя, хотя далеко не только его. Выдвинув в качестве социального идеала эталон благородного цзюнь-цзы, т.е. бескорыстного рыцаря безупречной морали, готового на все во имя истины, обладающего чувством высокого долга (и), гуманности (жэнь), соблюдающего нормы взаимоотношений между людьми (принципы ли) и глубоко почитающего мудрость старших (принцип сыновней почтительности – сяо), Конфуций призвал современников следовать этому идеальному образцу. Предложив начать моральное совершенствование с самого себя, а затем наладить должные отношения в семье («пусть отец будет отцом, а сын – сыном»), Конфуций выдвинул тезис о том, что государство – это та же семья, хотя и большая, и тем самым распространил принципы ли, и, сяо и жэнь на административную практику и государственную политику, в его время весьма далекие от подобных идеалов. Конфуцию принадлежит также идея разумного управления государством, конечной целью которого он видел создание этически безупречного и социально гармоничного общества. Именно для осуществления этой идеи он и готовил в созданной им школе из своих учеников кандидатов на должности чиновников – тех самых мудрых и справедливых конфуцианских чиновников, которые призваны были помочь правителям наладить добродетельное правление и добиться гармонии.
