Наконец, вследствие приказания императора Сисинний посадил на корабли часть упоминаемых керамисианцев, а сам Мавр с перебежчиками представился императору и был назначен им князем[26].
В приведенном сказании о Кувере есть еще одна черта, вскрывающая обычный прием Византии по отношению как к славянам, так и к другим варварам. Какая цель была прибытия Сисинния с флотом? По всему видно, что прибытие морских судов в Солунь не стояло в связи с замыслами Кувера и Мавра, а имело другое значение. Флот имел целью содействовать переходу болгар и славян из Керамисиева стана в Солунь, а отсюда в Константинополь. И когда выяснилось число охотников, желавших перейти к византийцам из Константинополя, то были отправлены транспортные суда в Солунь с целью посадить на них славян. Из дальнейшего видим, что правительство назначило им своего князя и предоставило им земли для поселения. Таким образом, мы должны принять, что в Солуни происходила систематическая вербовка охотников колонизовать свободные земли. Органами и посредниками в сношениях между правительством и варварами были принявшие греческую культуру старшины, из которых назначались и устроители колоний. Ниже мы будем иметь случай видеть, что преемники Ираклия в обширных размерах применяли намеченный здесь способ порабощать варваров и пользоваться ими как для заселения свободных земель, так и для усиления военных сил государства. Рядом с развитием фемного устройства усиленно шла колонизация европейских и азиатских областей новыми народами.
Доселе мы обращали внимание исключительно на северо-восток и юг Балканского полуострова. До времени Ираклия в область наблюдения тогдашней летописи вступают лишь те славянские племена, которых поселения и воинственные набеги простираются на запад по Дунаю до впадения в него Тиссы. Сингидун, ныне Белград, есть крайний предел распространения сведений о славянах в доступных нам источниках. Фракия и Македония, Фессалия и Греция и некоторые острова стали доступны славянской иммиграции. Подразумеваемая часть славян в культурном отношении стала в тесную зависимость от Византии и с большей или меньшей готовностью в лице своих племенных старшин начала служить политическим интересам византийского государства. Элементы образования государственности и общественная организация исходили, однако, не от Византии, но от тюркского племени, пришедшего из-за Дуная и подчинившего себе часть славян, занимавших северо-восточную половину Балканского полуострова.
Что касается западной части полуострова, то происходившее здесь передвижение народностей остается в высшей степени малоизвестным. Вообще о славянах за пределами сферы влияния Византии или почти нет известий, или передаются легенды и сентиментальные повествования, не имеющие исторического значения. Самым живым фактом по отношению к западной части полуострова нужно признать вырвавшийся у знаменитого папы Григория Великого вопль в письме к епископу Салоны Максиму от 600 г.: «Славянский народ смущает меня и огорчает: огорчаюсь, ибо соболезную вам, смущаюсь, ибо славяне из Иллирии стали уже проникать в Италию[27], но не советую вам впадать в отчаяние, ибо тем, кто будет жить после нас, суждено увидеть еще худшее».
Движение славян на запад Балканского полуострова к Адриатическому морю закончилось тем, что к началу VII в. вся Далмация, за исключением приморских городов с римским населением, оказалась во власти славян. О начале этого движения, шедшего, по всей вероятности, вместе с аварскими вторжениями, очень сухие известия сохранились у латинских и восточных писателей, которыми, однако, утверждается тот факт, что рассказ Константина Порфирородного о движении сербов и хорватов в Далмацию в последние годы Ираклия носит на себе легендарный характер[28]. Ибо не подлежит сомнению, что славяне уже в III в. были на Драве и Саве и что в VI в. начали те же славяне проникать и в Далмацию, а к началу VII в. угрожали уже Италии[29].
История расселения славян по побережью Далмации, конечно, предполагает уже господство их на Саве и Тиссе и должна быть рассматриваема как последняя волна движения их на запад по материку. С этим вопросом стоит в связи весьма крупный и доселе еще не разъясненный историко-литературный факт, которого нельзя здесь не коснуться. Это известие Константина Порфирородного о переселении сербов и хорватов в земли, ныне обитаемые этими народами. С упомянутым известием в тесной связи находится также вопрос о происхождении югославянской ветви славянского племени.
