По своим философским воззрениям византийские историки этого периода в подавляющем большинстве эклектики, черпающие свои представления из античной философии различных направлений. Рационализм у них часто переплетается с агностицизмом, вера в человеческий разум — с самыми грубыми суевериями. Но все же в своем прагматизме они на голову выше хронистов, которым совершенно чуждо рационалистическое понимание окружающего мира.
Социально-политические взгляды византийских историков изучаемой эпохи в большинстве случаев определялись тем, что эти авторы были или аристократами по рождению, сторонниками аристократического правления, или «аристократами духа», видевшими идеал политического устройства в государстве, управляемом избранными людьми, мудрецами, философами. И те и другие с одинаковым презрением и недоверием относились к народным массам и в самых черных красках описывали народные движения.
Сочинениям византийских историков раннего периода присуща еще одна характерная черта, также порожденная эпохой. Все они, хотя и в разной мере, интересуются таким животрепещущим вопросом современности, как борьба римско-византийского и варварского мира. Некоторые из них понимают, что это — вопрос жизни и смерти для Византийского государства; кое-кто с высокомерием потомков истинных римлян стремится убедить себя и своих читателей, что варварская опасность не столь грозна и ромеи выйдут победителями из схватки, длящейся несколько столетий. Часть историков относится с презрением к невежественным и диким варварам; другая уже осознает не только их силу, но и достоинства; иные даже идеализируют общественный строй варваров. Но никто из историков не проходит мимо этого трагического столкновения двух миров.
Благодаря жгучести для Византии проблемы ее взаимоотношений с варварами труды византийских историков IV — первой половины VII в. — лучшие, если не единственные, источники по истории многих варварских народов, с которыми сталкивалась империя в эти столетия: гуннов, готов, аланов, гепидов, франков, лангобардов, славян, антов, аваров, тюрок. Не все у византийских историков в описаниях варваров (их быта, военной тактики, общественного устройства) объективно и правдиво, многое освещено или намеренно тенденциозно, или просто неверно из-за недостаточной осведомленности авторов. Однако если принять во внимание, что эти варварские народы сами еще не имели своих историков (кроме гота Иордана), то придется признать, что византийские писатели IV — первой половины VII в. оказали неоценимую услугу науке, осветив судьбы варварских народов, окружавших плотным кольцом Византию и уже проникавших в империю.
Важным достоинством многих исторических сочинений византийских авторов раннего периода является обилие в них исторического, географического, топонимического, этнографического материала о жизни различных народов империи и соседних с ней стран. В основном эти сведения отличаются достаточной точностью и подтверждаются позднейшими археологическими открытиями. Это, конечно, не значит, что труды византийских историков лишены фактических ошибок, проистекающих от самых различных причин. Но, как установлено новейшими исследованиями, в целом большинство авторов заслуживает доверия в отношении хронологии, описания фактов и разнообразных конкретно-исторических данных, собранных в их трудах.
Для литературного стиля большей части византийских историков изучаемой эпохи характерно стремление сохранить чистоту древнего аттического греческого языка, не быть ниже своих прославленных образцов — античных авторов. Византийские историки пишут преимущественно для узкого круга избранных, образованных людей. Они часто щеголяют цветистым, риторическим стилем, метафорами и сравнениями, почерпнутыми из античной мифологии и литературы. Но и в стиле византийских авторов IV — первой половины VII в. уже чувствуется дыхание новой эпохи: в их язык проникают порою многочисленные варваризмы, нередко встречается церковно-догматическая терминология, иногда, правда, еще в малой степени, ощущается влияние народной разговорной речи.
