Война была не просто политическим средством. В ней — вся суть идеологии. Без войны мы не сможем существовать — это внушалось людям на протяжении длительного времени. Если мы не боремся, то мы проигрываем союзникам, подчиняемся их воле к разрушению. Тогда Германии конец.
Йорген Ферстер, историк
Его начальник, генерал-фельдмаршал Шернер, который командовал единственной более-менее боеспособной группой армий вермахта, так и не признал необходимости пересмотра боевых приказов. Названный Гитлером в его завещании последним главнокомандующим армии Шернер до самого конца так и не отклонился от поведения, благодаря которому он и заслужил прозвище «железный Фреди». Это была убийственная принципиальность. Именно в конечной фазе войны, когда речь уже больше не шла о победе или поражении, а в любом случае только об отсрочке гибели хранителей режима, потери среди немецких солдат были выше, чем когда-либо раньше.
Только когда было уже слишком поздно, через день после капитуляции Германии, генерал Шернер, оказывавший врагу упорное сопротивление, доказал удивительную способность к перевоплощению: 9 мая 1945 года его адъютант Фредо Печ с удивлением и разочарова нием констатировал, что его начальник неожиданно предстал перед ним в гражданском костюме. Его самым неотложным желанием было теперь, очевидно, как можно быстрее получить транспортное средство и доехать до ближайшего армейского аэродрома. Оттуда самолет должен был доставить его — якобы согласно непосредственному указанию из Берлина — для участия в «решающем бою» в одиозную «крепость в Альпах».
То, что Шернер тем утром был одет в гражданский костюм, шокировало меня, — это было просто необъяснимо. Он потребовал отвезти его на аэродром. Когда мы туда прибыли, там стоял один-единственный самолет. Затем мы довольно сухо попрощались…
Фредо Петч, штабной офицер
Однако истинное его намерение было более чем очевидно: Шер-нер хотел ускользнуть от взятия в плен Красной армией и пробиться к западным союзникам, в то время как его оставленную группу армий ожидала неизвестная судьба. «Я был очень разочарован, — рассказывает также и Юрген Барнсторф — Брандес, водитель Шернера. — Мы ведь оказались брошены на произвол судьбы. Война заканчивалась. Никто не заботился больше о немецких солдатах». Но все же расчет беглеца на Запад оказался неверным: американцы задержали генерал-фельдмаршала в Альпах и немедленно выдали его Советскому Союзу. После 10 лет в исправительно-трудовом лагере Шернер вернулся из советского плена в 1955 году. Очевидно, чтобы дистанцироваться от нацистского ветерана, федеральное правительство издало специальный закон («Закон Шернера»), который удовлетворил его право на пенсию. Однако он должен был предстать перед судом еще в нескольких процессах. Так, в 1957 году Шернер был осужден Мюнхенским судом за многочисленные расстрельные приказы на четыре с половиной года тюрьмы, откуда через два года был выпущен по состоянию здоровья. Старый солдат остался при своем — ни единого слова сожаления, никаких сомнений по поводу бесчисленных жертв его приказов об упорном сопротивлении. «Сегодня считается противоправным то, что тогда было необходимо! Моя вина состоит в том, что война была проиграна», — объяснял Шернер под одобрение многочисленных ветеранов войны.
Одобрение, которое один из любимейших генералов Гитлера получил за свою стойкую позицию, характерно для восприятия немецкой армии в послевоенное время: в тени холодной войны молодая Федеративная республика поддерживала миф о «чистом вермахте». Даже офицеры, которые несли ответственность за однозначно преступные приказы, получали пенсии и могли беспрепятственно начать новую карьеру в сфере экономики и политики. Если начиналось обсуждение преступлений национал-социализма, то они приписывались и без того имеющим дурную репутацию организациям, как, например, С С. Вермахт, напротив, изображался как аппарат, далекий от режима, которым злоупотребил Гитлер во имя достижения собственных целей. Он продолжил борьбу в 1945 году только в стремлении спасти от Красной армии находящееся под угрозой гражданское население в немецких восточных областях. Во вновь начавшейся конфронтации с Восточным блоком подобные легенды оказались эффективным оправданием.
