История Трейси Бикер - страница 39
– Пошли уже, Трейси. Ты и так хорошо выглядишь, честно. – Адель растрепала мне кудряшки и вдруг внимательно посмотрела на мой медальон. – Почему эта ленточка мне кажется знакомой?
Я пожала плечами и скорее потащила ее вниз. Дженни с малышами помахали нам на прощание и пожелали удачи. Мы загрузились в микроавтобус и поехали.
Минут пять выясняли, кто где будет сидеть. Всем хотелось подальше от Макси, хоть Дженни и обтерла его перед выходом – целый пакет влажных салфеток извела. Майк, чтобы нас отвлечь, затянул песню, и мы хором подхватили. Надо же потренироваться для моего караоке! Питер пел не очень громко. Пищал точно мышка.
Когда мы подъехали к телестудии, у меня от волнения живот подвело. Сердце стучало: тум-тум, тум-тум. Сейчас я увижу Барни и буду выступать по телевизору: ой, как интересно, только стра-ашно! Вдруг Барни на меня не обратит внимания? Вдруг я не смогу придумать что сказать? Я зашептала Майку на ухо о своих страхах.
– Трейси, тебя нельзя не заметить. И я еще не помню случая, чтобы тебе не хватило слов.
Тут мы приехали. Майк сказал швейцару у дверей, что мы – Трейси Бикер с сопровождающими.
Мне очень понравилось.
– Я Трейси Бикер, а вы сопровождающие! – пропела я.
– Ты Трейси Бикер, тупая вонючка, – высказалась Жюстина Вульгарная-Грубиянка-Литтлвуд.
Нас всех – то есть меня с сопровождающими – записали в специальную книгу, а потом отвели в гримуборную! Вот бы еще на двери было написано «Трейси Бикер, суперзвезда»… Но нет, там были просто цифры. Ну все равно, комната была шикарная, с большим зеркалом и двумя стильными диванами.
– Конечно, по сравнению с маминой гримеркой эта средненькая, – сказала я. – У мамы белый бархатный диван. Ей каждую неделю ставят новый, чистенький. И хрустальная люстра, и белый ковер, такой пушистый, что ноги в него по щиколотку уходят.
Никто меня не слушал, даже Питер. Он стоял, низко опустив голову и засунув в рот большой палец.
– Пит, прекрати! Если ты с таким кислым видом явишься в студию, все телекамеры перегорят!
Я его пихнула локтем. Думала, он меня пихнет в ответ, а он только еще ниже согнулся.
– Веселей, дружок! – сказал Майк и обнял Питера. – Не горюй, Дженни найдет твой платочек. В крайнем случае купим тебе другой красивый платок.
– Другого такого нет. Он был бабушкин, – промямлил Питер, не вынимая пальца изо рта. – Больше у меня ничего на память о ней не осталось.
Майк посмотрел на меня поверх головы – Питера:
– Слышала, Трейси?
Я не хотела слышать. Сердце у меня все так же колотилось: тум-тум, тум-тум. Вдруг в дверь постучали, и вошел Барни!
Я ахнула:
– Барни, это правда ты?!
– Нет, это моя картонная копия, – засмеялся он. – Привет! Ты, наверное, Трейси?
Он меня сразу узнал!
– Как ты догадался, что Трейси – это я?
– А я точно такой тебя и представлял. Ну, и еще медальончик на шее – хорошая подсказка. Слушай, Трейси, какой красивый медальон! Даже не знаю, можем ли мы позволить тебе обменивать такую ценную вещь.
– Да нет, Барни, это только позолота. На самом деле он не так уж дорого стоит. Правда, Питер?
Питер только головой помотал, все еще держа палец во рту точно пробку.
– А нам так хочется караоке… Да, Питер?
На этот раз он молча кивнул.
– Ну, попробуем устроить для вас этот обмен, – сказал Барни. – Я думаю, пора в студию. Идем, познакомитесь с Мелвином и Бэзилом.
Мы все гуськом пошли за ним. Я вприпрыжку догнала Барни, улыбаясь ему изо всех сил.
– Ты рада, что выступишь по телевизору? – спросил Барни.
– Еще бы! – ответила я и похлопала ресницами.
– Тебе что-то в глаз попало? – спросил Барни. – Поморгай сильнее.
Какое там «поморгай», я от него глаз не могла отвести. Все любовалась его растрепанными волосами, большими карими глазами и пушком над верхней губой. Заныло сердце, пробитое – стрелой.
Мы переступили через кабели, змеящиеся по полу, и очутились в студии среди разноцветных декораций. Там было полно народу – артисты, одетые львами, тиграми и медведями, большущий снеговик и целая толпа детей, а посреди студии стоял громадный аквариум с какой-то зеленой жижей.
– Бассейн! – радостно завопил Макси и бросился к аквариуму.
