История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа - страница 144
Искусно составленная, временами демагогическая, речь произвела большое впечатление на слушателей. Чтобы оградить Лоренцо от всех опасностей, флорентийцы дали ему отряд телохранителей. Они созвали Собор тосканских прелатов и заставили духовенство продолжить богослужение. Затем начали основательную подготовку к войне, собрав необходимое количество солдат и денег. Кроме того, за помощью обратились к герцогу Миланскому и в Венецию, поскольку с этими городами у Флоренции были подписаны союзные договоры.
Война длилась два года, но крупными сражениями она не отмечена. Войска Папы и неаполитанского короля одержали всего несколько побед, поскольку флорентийцам пришлось рассчитывать только на собственные силы: ни венецианцы, ни миланцы не прислали войск в поддержку. Тогда Лоренцо Медичи вступил в переговоры с неаполитанским королем. Король Фердинанд принял его с почетом. Был заключён мир, по которому флорентийцы освободили тех Пацци, которые содержались в темнице, хотя и не принимали участия в заговоре. Флоренция сохранила все свои владения. Война с Папой продолжалась еще некоторое время, но, к счастью для Флоренции, в это время Сикст VI счёл гораздо более важным, чтобы итальянцы общими усилиями изгнали из Италии турок, овладевших Отранто. Кроме того, до Папы дошли слухи, что флорентийцы намерены вступить в союз с королем французским. Поэтому Сикст VI радушно принял послов Флоренции, явившихся в Рим с предложением дать церкви удовлетворение за убийство архиепископа Сальвиати. 3 декабря 1480 года был заключен мир, по которому Флоренция обязалась снарядить 15 галер для войны с турками.
Таким образом флорентийцы избавились от войны, а могущество Лоренцо возросло. В государственном устройстве произошли желательные для него перемены. Теперь решение всех дел поручалось совету из семидесяти граждан, составленному, в основном, из его приверженцев. На вакантные места в этом совете новые члены назначались гонфалоньером, должность которого всегда занимал кто-нибудь из людей, безусловно преданных Лоренцо. Совет семидесяти назначал на все должности, заведовал финансами. Естественно, он исполнял все пожелания Лоренцо, отдавал ему государственные деньги, в которых он при своей роскошной жизни постоянно имел надобность. Государственные долги росли, и часто приходилось производить финансовые операции дурного характера: насильственно понижались проценты государственного долга, отбирались деньги у благотворительных учреждений. В конце концов государственная казна сделалась едва ли ни личной собственностью Лоренцо.
Теперь Флорентийское государство было республикой только по названию — практически Лоренцо обладал властью суверенного монарха. Был принят закон, согласно которому каждое покушение на жизнь и благополучие Лоренцо рассматривалось как «оскорбление величества» и каралось жесточайшим образом. Но, к чести Лоренцо, свою неограниченную власть он употреблял не только на удовлетворение собственных нужд, но во многом к вящей пользе и славе государства. Он покровительствовал искусству, литературе, науке, так что его эпоха напоминала времена Перикла и Августа. Благодаря его уму и военному счастью, государство пользовалось безопасностью. Междоусобицы, от которых страдали многие города Средней Италии, показывали флорентийцам, что они должны дорожить спокойствием, которым пользуются под управлением Лоренцо, и они безусловно повиновались ему.
Лоренцо страдал подагрой; эта болезнь усилилась до того, что он перестал лично заниматься государственными делами, жил в своих загородных дворцах или ездил лечиться на минеральные воды. Теперь его любимым обществом стали ученые. Чувствуя приближение смерти, он пригласил к себе знаменитого проповедника Джиролано Савонаролу, бывшего тогда настоятелем доминиканского монастыря Св. Марка во Флоренции. Биографы Лоренцо говорят, что он исповедовался у Савонаролы и что, выслушав его, последний произнес речь, в которой убеждал его возвратить флорентийцам свободу и отдать законным владельцам все несправедливо приобретенное имущество; что Лоренцо с досадой отвернулся, и Савонарола ушел, не дав ему отпущения грехов.
