Довольно частые территориальные перемещения сотрудников МГБ — КГБ в ГДР объяснялись, в числе прочего, и стремлением затруднить западным спецслужбам установку, изучение и оперативные разработки выявленных чекистов. Тем более такая необходимость возникала в непредвиденных ситуациях, когда появлялась реальная опасность или угроза.
Например, дополнительные меры безопасности были предприняты в Потсдаме, после того как на Запад ушла одна из немецких переводчиц окружного управления МГБ ГДР. (По иронии судьбы, а вернее — в итоге напряженной целенаправленной работы по созданию оперативных позиций в западных спецслужбах все сообщенные ею американской разведке сведения о сотрудниках и деятельности Потсдамского управления МГБ чуть позже легли на стол моего отца.)
Предпринимаемые меры повышенной безопасности должны были исключить, например, попытки силового захвата сотрудника либо членов его семьи: подобные операции в стиле Джеймса Бонда, известные современным читателям в основном по шпионским фильмам, были политическими реалиями эпохи холодной войны. Важнейшая роль в подобного рода «мероприятиях» отводилась Организации Гелена, поскольку немецкая разведка нередко прибегала к таким методам еще до Второй мировой войны, а американская сторона сохраняла за собой в случае провала возможность «искреннего отрицания» собственной причастности к произошедшему.
Весной 1953 года головным руководителем представительства МВД СССР (в марте 1953-го МГБ было ликвидировано и подразделения госбезопасности до апреля следующего года вошли в структуру МВД) стал германский отдел советской разведки. Причем это положение сохранилось и после образования 14 марта 1954 года Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР.
Берия, занимавший пост заместителя председателя Совета министров СССР, был хорошо осведомлен о деятельности и проблемах советских представительств в ГДР, а также о положении в этой стране. Донесения находившихся там чекистов свидетельствовали о том, что они успешно решали стоявшие перед ними задачи и могли прогнозировать развитие обстановки в Восточной Германии. На основе этих докладов Берия подготовил, а председатель Совета Министров СССР Маленков 2 июня (то есть за 2 недели до возникновения в ГДР кризисной ситуации!) утвердил распоряжение Совета министров СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР», содержавшее целый ряд рекомендаций для немецких руководителей по смягчению всё возраставшей социальной напряженности в республике. Впрочем, не только немецкое руководство, но и Молотов с Хрущёвым недооценивали тогда опасности положения, которое объективно освещалось органами госбезопасности.
Надо сказать, что Берия тогда вынашивал глобальные планы по реорганизации советских спецслужб. Девятнадцатого мая 1953 года он направил в Президиум ЦК КПСС записку «О неудовлетворительной работе аппарата представительства МГБ — МВД в ГДР». Аппарат этот, насчитывавший 2222 сотрудника, имел в своем подчинении 14 оперсекторов отдельных земель. Берия подчеркивал, что оперативные сектора по сути подменяют собой органы МГБ ГДР. И предлагал — что и было реализовано впоследствии — сократить аппарат уполномоченного МВД до 328 сотрудников, а вместо оперативных секторов в округах ввести при каждом окружном управлении МГБ ГДР должности советников — 3–4 человека (по основным линиям работы).
В связи с этим большинство руководителей подразделений аппарата в ГДР, включая Каверзнева, было вызвано в Москву, а работу аппарата Уполномоченного МВД с марта по 17 июля 1953 года возглавлял полковник, впоследствии генерал-лейтенант, Иван Анисимович Фадейкин.
Приказом министра внутренних дел от 9 июня 1953 года оперативные сектора округов подлежали ликвидации. В этой связи мой отец получил назначение на должность старшего советника аппарата Уполномоченного МВД при Потсдамском окружном управлении МГБ ГДР, где ему пришлось решать сложные вопросы, связанные с «событиями 16–18 июня», впоследствии названными как за рубежом, так и в нашей стране антисоциалистическим восстанием. Правда, о восстании, как нам представляется, говорить можно лишь с очень большой натяжкой, хотя протестные выступления действительно были многочисленными и весьма масштабными.
