Реформы Царя-Освободителя совпали с этим стихийным процессом полевения общества. Они не только не остановили его, но косвенно даже способствовали ему.
Главной реформой было уничтожение рабства. Эта капитальная реформа носила, однако, половинчатый характер. Крестьяне освобождались без земли, точнее – без своей земли. Заветная их мечта не получила осуществления – земля осталась за миром – общиной. Известную отрицательную роль сыграли здесь славянофилы, доказывавшие вопреки самой природе, что аграрный коммунизм свойствен русскому крестьянству. В первые же недели по объявлении воли сказались последствия этого рокового заблуждения. Повсеместно происходили бунты крестьян, утверждавших, что господа настоящую золотую грамоту о воле утаили, а пустили подложную – без царской печати и без земли. Более чем в двухстах случаях пришлось прибегнуть к вызову воинских команд и применению оружия. Убитые и раненые в ту весну 1861 года считались сотнями во всех концах России. Разорив дворянство, реформа не удовлетворила чаяний крестьянских масс, не утолила их земельной жажды. Ненависть крестьянина к помещику с тех пор лишь усилилась.
Судебная реформа 1864 года даровала суд скорый, правый и милостивый, равный для всех сословий. Характерной чертой русского суда являлась его неподкупность и редкая независимость[159], столь отличавшие его от продажной западноевропейской магистратуры, целиком находящейся в руках политических партий, финансовых кружков и политической полиции.
Наконец, земская реформа вводила широкую и либеральную децентрализацию страны. Императорское правительство добровольно уступило русскому обществу, русской общественности все те отрасли, где, по его мнению, общественная деятельность могла оказаться полезнее правительственной деятельности (в силу того, что местный лучше судит). Такой широкий либерализм на много десятилетий опередил передовую Европу (где о подобной децентрализации и частной инициативе не смели и мечтать). Но им сразу же злоупотребила русская либеральная и радикальная общественность. В ее руках земский аппарат оказался мощным антиправительственным орудием.
Все эти реформы явились слишком поздно. Освобождение крестьян запоздало на полстолетия. Манифест Осени себя крестом, православный народ должен был быть прочтен Александром Благословенным в тот рождественский сочельник, когда на льду Немана его верная армия служила благодарственный молебен об избавлении Отечества от двадесяти язык. 19-го же февраля 1861 года надлежало провести столыпинскую реформу отрубов 1911 года, тоже запоздавшую, по меньшей мере, на полстолетия.
Одновременно с этими правительственными мероприятиями и общественными сдвигами огромными шагами развивалась экономическая жизнь страны. За одно какое-нибудь десятилетие 1861–1870 годов Россия стала неузнаваемой. Была сооружена внушительная железнодорожная сеть (железнодорожная горячка конца 60-х и начала 70-х годов). В 1857 году открытых для движения железных дорог считалось лишь 979 верст. В 1863 году – уже 3071 верста, в 1867 году – 4243 версты, в 1870 году – 7654 версты, в 1876 году – уже 17658 верст, а к концу царствования, в 1881 году – 21 900 верст. В 60-х годах ежегодно открывалось по 500 верст, в 70-х – по 1400 верст. Постройка велась почти исключительно частными концессионерами, выкуп в казну начался при Императоре Александре III, когда обращено серьезное внимание на сооружение стратегических линий. Создалась промышленность – возник Петербургский фабрично-заводской район. Создался и совершенно новый класс населения – городской пролетариат. Бывшие дворовые и крепостные крестьяне массами потянулись за заработком на фабрику в города. Утратив мало-помалу связь с землей, приобретя городские привычки, класс этот не мог их удовлетворить по скудости средств. Отсюда родилась зависть и ненависть к богатым, жизнь которых протекала на виду этих деклассированных крестьян – вчерашних рабов помещика, сегодняшних рабов машины, мало-помалу ставших понимать обреченность и беспросветность своего существования. Так возникло классовое самосознание, обострившееся к тому же невыносимыми условиями жизни и работы этого пролетариата (отметим хотя бы эксплуатацию детского труда, ужасную и бесконтрольную).
