Основными владельцами заводов были по-прежнему Демидовы, которым принадлежало до 60 % выплавки чугуна. На Урале они построили 9 новых заводов. Кроме них в металлургии по-прежнему действовали Строгановы, построившие два новых завода, Баташевы, Масловы, появились и фамилии новых предпринимателей — Осокины, Гончаровы. В середине XVIII в. по выплавке чугуна Россия вышла на первое место в мире.
Несмотря на хищения А. Шемберга в 30-е гг. XVIII в., доведшего цену меди до 300 с лишним рублей за пуд (при стоимости 6–8 руб. пуд), увеличивала свою продукцию и казенная медеплавильная промышленность. Стремительно развивались частные медные заводы (И. Б. Твердышев, И. С. Мясников). К 1750 г. продукция медных заводов выросла втрое.
Серьезное развитие получила текстильная полотняная промышленность. С 1725 по 1750 г. возникло 62 новые текстильные мануфактуры (шелковые, парусно-полотняные, суконные). Правда, в суконной промышленности, наиболее привилегированной, были постоянные перебои. Вся продукция этих мануфактур шла на поставки в казну. Однако условия закупок были невыгодными. Резкий контраст составляли шелковые заведения, работавшие на вольную продажу. Число их неуклонно возрастало. Основным центром шелковой промышленности была Москва и Подмосковье.
Развивалась и парусно-полотняная промышленность. Русская парусина пользовалась большим и неизменным спросом в Англии и других морских державах. Новые предприятия этой отрасли возникали в таких городах, как Ярославль, Вологда, Калуга, Боровск. Крупным центром полотняного производства стал Серпухов. В этой отрасли промышленности процветали купцы-предприниматели И. М. Затрапезный, И. П. Тамес, Щепочкин и др. К 1750 г. стало 38 парусно-полотняных мануфактур. На крупных текстильных мануфактурах число рабочих доходило до нескольких сотен человек. Так, в Ярославле у Затрапезного работало около 650 человек, у Дряблова в Казани — около 1000, на Московской суконной мануфактуре И. Докучаева и Е. Болотина — 1800 человек. Основная же группа предприятий имела по 100–200 человек. Получает развитие производство бумаги, кожевенное, стекольное и химическое производства и т. п. К середине XVIII в. в России действовало 15 бумагоделательных, 10 стекольных, 9 химических мануфактур и др.
Производственные отношения послепетровского развития характеризуются усилением и расширением подневольных форм труда. Промышленность постоянно испытывала жесточайший голод на рабочие руки. В эпоху петровских преобразований, как уже говорилось, даже на металлургических заводах Урала наемный труд был нередким явлением, но чем дальше, тем труднее было вести дела с помощью найма. Уже в 1721 г. выходит указ, разрешающий мануфактуристам-купцам покупать к фабрикам и заводам крепостных крестьян. В 30–50 гг. XVIII в. промышленники широко пользуются правом покупки крестьян к мануфактурам, расширяя сферу принудительного труда в промышленности.
Эксплуатация на таких мануфактурах была чудовищная, хотя посессионных крестьян не отдавали в рекруты и они имели право подачи челобитной в Берг— и Мануфактур-коллегии, коим и были подсудны. В 1752 г. правительство пыталось регулировать меру эксплуатации на «посессиях», устанавливая число непосредственно работающих на фабрике не более 1/4 всех посессионных крестьян данной фабрики (для полотняных) или не более 1/3 (для шелковых).
В 1736 г. число посессионных крестьян резко увеличилось указом о «вечноотданных» работниках. Еще вчера квалифицированные мастера, работавшие на крупных мануфактурах на условиях найма, теперь по этому указу стали «крепкими фабрике», навечно обязанными работать только на ней. Таков был парадокс развития промышленности в интересах социума, обладавшего минимальными возможностями развития рынка труда и его крайней неустойчивостью. Указ 1736 г. был принят под напором требований крупных купцов-мануфактуристов (И. М. Затрапезного, А. Гребенщикова, Ф. Подсевальщикова и др.).
Таким образом, сфера крепостного труда резко расширилась. «Посессии» были распространены главным образом в текстильной (полотняной и суконной) промышленности, а «вечно-отданные» — ив казенной металлургии.
