Кроме разоружения Горбачёв покончил с политикой внешней экспансии, которая была характерна для советского государства со времен Сталина. Он обратился к восточноевропейским странам-спутникам с призывом не применять силу и стать союзниками. «Мы им поднадоели, – сказал Горбачёв своему помощнику Анатолию Черняеву, – и они нам поднадоели. Поживем по-новому, ничего страшного». Это привело к крушению восточного блока и к падению Берлинской стены в ноябре 1989 года. Перспектива воссоединения Германии бросала особый вызов, создавая исторический резонанс для советских людей, потерявших более 20 миллионов сограждан в борьбе с нацизмом. Но Горбачёв понял, что это неизбежно, и принял это, тем не менее, безуспешно стараясь убедить канцлера Коля удержать воссоединенную Германию от вступления в НАТО. В 1988 году Горбачёв начал вывод советских войск из Афганистана, где они приостановили войну с мусульманскими боевиками.
Был ли Горбачёв таким же мечтателем, какими были его речи? Возможно и другое объяснение его политики. Некоторые видели в «новом мышлении» умную стратегию: завоевать мировое общественное мнение, смирившись со слабым звеном Союза – разработкой новых видов оружия. Возможно, Горбачёв почувствовал необходимость вырваться из застойной рутины, в которую превратились переговоры о контроле над вооружением, из кропотливо выискиваемых взаимных уступок, часто нарушаемых дипломатическими обострениями, в то время как американское первенство в технологиях становилось все ощутимее. Обращение к великой цели и преобразующей политике было на самом деле направлено на экспансию, если бы не банальное мышление президента Рейгана, который также подходил к решению международных дел с точки зрения морали и мечтал сделать ядерное оружие «бессильным и устаревшим». А привлечение Рейгана было единственным способом добиться прогресса в администрации Вашингтона, что сильно осложнялось деятельностью «ястребов»[9]. В то же время международный престиж можно было использовать для продвижения внутренних реформ. Сокращение военных расходов и внешняя угроза были важны для ослабления позиций сторонников жесткого курса в политике страны и приобретения возможностей для экономических экспериментов. Иногда утопические взгляды могут быть полезны реальной политике.
После десяти месяцев пребывания в должности Горбачёв объявил задачу к 2000 году сделать мир полностью безъядерным.
Время от времени такие расчеты могли сыграть свою роль. Горбачёв не был наивным. Он был обижен отказом Вашингтона и наедине со своими помощниками проклинал противников, используя богатый словарный запас сельского механика. Но на публике он продолжал уделять основное внимание общим интересам и использовал все свое мастерство в налаживании личных отношений. Даже если у него не всегда получалось воплотить свои идеи на практике, его убеждение в том, что международные отношения можно построить на универсальных человеческих ценностях, было совершенно искренним. Аналогичной риторикой нового времени наполнены работы Горбачёва, написанные после выхода на пенсию. Ему не удалось получить гарантированные обязательства[10] Запада в обмен на собственные уступки, даже когда такие возможности предоставлялись.
Наиболее очевидной наивностью Горбачёва было ведение долгих телефонных переговоров в феврале 1991 года, когда он пытался убедить президента Буша в том, что тот сможет заставить Саддама Хусейна покинуть Кувейт, так как вторжение по суше, проводимое США, оказалось ненужным. Это был решающий момент для мировоззрения Горбачёва, в котором дипломатия заменила применение силы. Помощник Черняев наблюдал смущенно-восхищенным взглядом, как Горбачёв разговаривал с Бушем старшим, Андреотти, Мубараком, Ассадом, Миттераном, Колем, Кайфу, Рафсанджани и другими мировыми лидерами. На самом деле уже был отдан приказ о вторжении Ирака в Кувейт.
Оглядываясь назад, мы теперь удивляемся, как эффективно Горбачёв нейтрализовал оппозицию из вооруженных сил и внешнеполитического ведомства, для которых его односторонние уступки больше были похожи на капитуляцию. Некоторые сравнивали советского лидера с Чемберленом в Мюнхене и рассматривали его глобализм как фиговый листок, прикрывающий поражение. Хотя враждебность США и НАТО больше не была явно направлена на Советский Союз, он, казалось, пожертвовал большим, чем получил в ответ. Согласно договору о РСМД, СССР согласился сократить количество ракет средней дальности более чем в 13 раз по сравнению с США и в 5 раз – ракет ближней дальности. Даже сторонники Горбачёва в этом сомневались.
