Не случайно материалисты, хотя в теории и признают примат экономики, на практике предпочитают апеллировать к "сознанию", "идеям", "вере". Мао Цзедун, например, признался однажды, что намеренно поощрял культ своей личности, чтобы "вдохновить" массы. Именно это поклонение псевдобогу, а вовсе не обещание материальных благ сделал он главным рычагом своей борьбы и политики.
Многие атеисты, как мы видим, отнюдь не считают зазорным именовать свои взгляды религиозными. "Мы, - писал в начале века один из них, - тем более имеем право отвергать "небо", чем более уверены в силе и красоте земной религии"\7\ . И впоследствии эта "религия" создала свои непререкаемые авторитеты, догмы, писание, обряды и святых\8\.
На другом общественном полюсе мы также находим нечто подобное. "Ныне, - писал идеолог национал-социализма Альфред Розенберг, - пробуждается новая вера: миф крови". Он и его единомышленники превратили биологический расизм в лжемистическое вероучение, увлекшее народ, у которого в те годы были подорваны христианские корни.
Можно привести немало других примеров того, как изгнанная из сознания мысль о Боге все же возвращается к человеку, хотя и в искаженном, едва узнаваемом виде. Это свидетельствует о неистребимой потребности людей связывать свою жизнь с чем-то высшим и священным.
Апологеты атеизма силятся изобразить свою идеологию как результат умственного прогресса, как самую современную идеологию. В действительности же, как мы увидим, она существовала задолго до возникновения главных мировых религий и во все времена являлась симптомом духовного оскудения, упадка и кризиса*. ------------------------------------------ * См. ниже, глава III
"Массовый атеизм" нашего трагического века - факт не случайный. И дело совсем не в том, что у народов европейского круга исчерпала себя вера в Бога. Отход от нее имеет три главные причины.
Первая заключается в том, что христианство оказалось в эпицентре урбанизации, которая нанесла тяжелый урон духовным ценностям и нравственному состоянию общества. Этот ураган не достиг в полной мере народов, исповедующих ислам и другие религии. Основная тяжесть удара пришлась на христиан. Вторая причина связана с ошибками руководителей Церквей, с извращением некоторыми из них подлинного духа религии. Третья коренится в плоской "духовной буржуазности", о которой говорил Николай Бердяев, в идеях секуляризма и Человекобожия. Эти идеи впервые зародились в древнем мире; наиболее же яркое выражение они нашли в эпоху Ренессанса. Тогда, около 400 лет назад, западный мир оказался перед соблазном языческого гуманизма и в значительной своей части не устоял перед ним. Человек как "мера всех вещей" был возведен в ранг божества, его разум объявлен высшим судьей в глубочайших вопросах бытия, его природа провозглашена гармоничной и прекрасной в самих своих основаниях.
Идеологи "просветительства" и рационализма создали теоретическую платформу для подобных притязаний. Возник настоящий культ науки: социальные преобразования стали казаться единственным лекарством от всех недугов мира, а идея неуклонного прогресса, расцветшая в XIX веке, укрепила эти позиции.
Атеистический гуманизм, отвергнув гуманизм христианский, не уставал предсказывать гибель религиозной веры. Однако она не только выстояла, но и продолжала жить полной жизнью. Период от XVI до XIX века дал Церкви множество святых, подвижников, богословов; расцвела деятельность миссионеров, которые вывели христианство за пределы Европы; возникли новые духовные движения.
В ответ на это были предприняты прямые попытки уничтожить христианство силой.
Еще в годы Конвента вспыхнули массовые гонения на Церковь. Казнили епископов и священников, храмы превращали в клубы, оскверняли гробницы святых (в частности, св. короля Людовика). Собор Нотр-Дам стал местом, где поклонялись разуму\9\. По улицам Парижа провезли катафалк, нагруженный священными предметами, что должно было знаменовать "похороны Бога". Но вскоре стало очевидно, что "похоронили" атеисты отнюдь не Бога, а всего лишь кучу церковной утвари.
