История регионов Франции - страница 169

, и не обязательно при этом присутствовали регулярные войска союзников или французской армии, чтобы навести элементарный общественный порядок. Добавим, конечно, в качестве оправдания, что в других департаментах, не имевших отношения ни к Югу, ни к Окситании, не входивших в число тех пятнадцати департаментов «ок», наиболее пострадавших, в них также совершались многочисленные расстрелы без суда: я имею в виду, например, Об и Финистер.

Рассматривая в исторической ретроспективе области «ок», такие контрастные, такие неоднородные, убеждаешься, что они хранят наследие прошлого и воспринимают новшества. Юг действительно сохранил надолго или же поздно воспринял те структуры, которые Север как политический и стратегический очаг национальной власти либо оставил в прошлом, либо перерос. Среди этих «базовых данных», чудесным образом сохранившихся и на более долгий срок, чем в других областях, в окситанской зоне, приведем, ссылаясь на то, что уже было изложено в этой книге, упорную живучесть неуступчивого гугенотского меньшинства; барочную и впечатляющую набожность братств кающихся; этому не было аналогов по другую сторону Луары, и на местах это представляло собой материализованные славные реликты Контрреформации, установившейся в Марселе и других местах в посттридентском или латинском духе. Упомянем еще о неискоренимой привязанности южан к местным политическим институтам, муниципальным и прочим, основанным на принципах представительства и децентрализма, и о их неприятии, как это показали многочисленные мятежи в XVII веке, вмешательства парижских властей в налоговую политику. Стоит также отметить ностальгические и горячие требования возвращения к католическому и монархическому прошлому, которые конкретизировались в Белый террор 1815 года; позднее установление революционных и красных тенденций, таких заметных после 1851 года, которые утвердились в таком виде в этих областях многими годами позднее, чем в северных городах; сохранение на всей территории южных провинций некоторого отставания в экономическом развитии; и, конечно, долгое время поддерживавшееся блестящее сохранение языков и диалектов «ок». Это своего рода музей, в лучшем смысле этого слова, музей живой человеческой истории, а не окаменелых останков. Итак, наследие прошлого и новшества. Республиканские и социалистические идеи более чем на протяжении целого столетия развивались в одном из своих основных направлений вокруг таких личностей, как Гамбетта и Жан Жорес; творчество Мистраля вдохновило различные течения периферийного регионализма; во французском sunbelt[319] возникал и существует поныне разнообразный образ жизни, характерный для постиндустриальной эпохи или связанный с высоконаучным индустриальным развитием.

В конце концов, мораль этой истории об областях «ок» или скорее о сосуществовании «ойл»-«ок» в том, что называется сосуществованием. Согласно с этим, в эпоху тандема «Матиньон-Елисейский» дворец одна половина Франции правит с благословения другой половины (посмотрите на самые последние социологические опросы, благоприятно высказывающиеся об этом соотношении; они достаточно красноречиво свидетельствуют об этом). По аналогии можно сказать, что долгое время области «ойл» (то есть примерно, как минимум, сорок департаментов) управляли областями «ок» (около тридцати департаментов), и второй партнер не очень возражал против такого сосуществования старого типа, в которое он тоже активно вносил свой вклад и из которого извлекал самые разнообразные выгоды. Признаем, конечно, что эти выгоды не всегда полностью компенсировали недостатки: централизацию, чрезмерную, излишнюю, в частности, идущую из Парижа, ради выгоды областей «ойл» и др. Нынешнее превосходство левых сил плюс ко всему дает некоторые преимущества областям «ок», поскольку традиционные бастионы «синистризма» во Франции находятся, до некоторой степени, больше на Юге, нежели на Севере. Достоинство Юга в том, что там перевес на стороне левых сил, не столь значительный как на Севере, но, тем не менее, он есть, он традиционный, и, вероятно, просуществует длительное время.