Оценка Ленина как философа за последние 10–15 лет претерпела радикальные изменения от апологетически-восторженных до абсолютно нигилистических. Хотя в настоящее время обе эти оценки в работах о Ленине-философе встречаются, наступает период взвешенных оценок, идущих от аутентичного понимания его текстов, их научной интерпретации, свободной от политических пристрастий исследователей.
В оценке Ленина несомненно одно: он был выдающейся личностью ХХ столетия, практическая (особенно) и теоретическая деятельность которого не могла оставить равнодушными ни его сторонников, ни его противников. И как теоретик марксизма, и как практик-революционер, вождь политической партии он оставил значительное теоретическое наследство, требующее взвешенного научного подхода в его изучении.
В. И. Ленин был марксистом, т. е. знатоком теории Маркса, продолжателем его дела. В теоретических построениях обоих мыслителей было много общего: диалектико-материалистическое видение мира, признание исторической гибели капитализма, обоснование революционно-преобразующей роли пролетариата как могильщика капитализма и т. д. Но подходы к обоснованию этих идей у Маркса и Ленина были различными. Если К. Маркс к этим идеям пришел от немецкой классической философии, английской политэкономии и утопического социализма, то В. И. Ленин опирался в основном на политические работы К. Маркса и Ф. Энгельса. Кроме того, Маркс по преимуществу был теоретиком, а для Ленина теория была руководством к действию – он был практиком революционного движения.
Создание революционной организации рабочих, политическая борьба с меньшевиками и другими противниками большевизма, Первая русская революция – все это выносило на первый план отнюдь не философские проблемы. «Философией заниматься в горячке революции приходилось мало», – признается Ленин в письме к М. Горькому от 25 февраля 1908 г. Однако тут же уточняет: «Но следил я всегда за нашими партийными прениями по философии внимательно, начиная с борьбы Плеханова против Михайловского и К>o в конце 80-х до 1895 года, затем борьба его же с кантианцами в 1898 и следующие годы (тут я уже не только следил, но частью и участвовал, как член редакции “Зари” с 1906 г.), наконец, борьба его же с эмпириокритиками и К>o»1493. Эта самооценка весьма характерна и важна. Ленин подчеркивает, что философские прения его интересовали в сугубо партийном, т. е. политическом, плане. Указанный акцент, главный во всей ленинской интерпретации марксизма, определял его понимание философии марксизма, да и философии вообще.
В ленинской оценке современной ему философии существует еще один момент, который редко становится объектом историкофилософского анализа. Ленин еще в период своего становления как марксиста считал, что философия отмирает. Маркс и Энгельс как бы достроили ее доверху, а дальше она реализует себя в практике конкретных исследований, т. е. философия в марксизме есть, но она инструмент, метод и т. д. Эту точку зрения Ленин изложил в работе «Экономическое содержание народничества», заявив:
«С точки зрения Маркса и Энгельса, философия не имеет никакого права на отдельное самостоятельное существование, и ее материал распадается между разными отраслями положительной науки. Таким образом, под философским обоснованием можно разуметь или сопоставление посылок ее с твердо установленными законами других наук… или опыт применения этой теории»1494. Именно так оценивая задачи марксистской философии, Ленин использовал ее выводы для практических нужд революционного действия. Ленину не удалось познакомиться в полном объеме с философскими произведениями Маркса. Он, в сущности, смотрел на Марксафилософа сквозь призму «Анти-Дюринга» – книги, которую еще в молодости оценил как «удивительно содержательную и поучительную» и считал «настольной книгой всякого сознательного рабочего». Онтологизация диалектики, которая поглощала теорию познания и диалектическую логику, – это продолжение линии Энгельса. Положение человека в мире, субъективно-объективные отношения – главное в философии Маркса – остались для Ленина в тени «общих законов», их трактовка носила явно натуралистический оттенок, и в то же время ощущалось влияние гегелевского теологизма.
