— Только попробуй! — не на шутку рассвирепел Ястребов, приподнимаясь на локтях. — Ты же знаешь, что у меня с ней ничего не получилось.
— Ну и чего ты волнуешься? К тебе Маруся приедет.
— Маруся Марусей, но Анну не трогай, — серьезно предупредил Михаил, — иначе я тебе башку расшибу!
— Да пошел ты!
— Что?
— Эй, кончайте, — встревожился Алексей, видя, как приятели встают с кроватей и ненавидяще оглядывают друг друга, — не хватало еще, чтобы вы подрались.
Михаил был спортивнее и подвижнее Дубовика, но на полголовы ниже ростом. Кроме того, он и весил почти в полтора раза меньше, поэтому в случае настоящей драки шансов у него было бы немного.
— Если не хочешь, чтобы мы подрались, сгоняй за портвейном, — неожиданно предложил Никита, отворачиваясь от Ястребова и шаря рукой в кармане куртки, — вот деньги.
— Давай действуй, — кивнул Михаил, успокаиваясь и расслабленно валясь на кровать. — Выпить нам действительно не помешает…
Гурского очень беспокоило, что в его отсутствие друзья могут снова сцепиться, поэтому весь путь до магазина и обратно он проделал бегом. Однако в номере все было тихо — оба по-прежнему лежали на своих кроватях и дымили в потолок. За портвейном они окончательно помирились.
— Я же пошутил насчет Анны, — миролюбиво пояснил Никита. — Тем более она бы все равно отказалась.
— Дурак ты боцман, и шутки у тебя дурацкие, — беззлобно отругивался Михаил.
Он же предложил сыграть в карты, чтобы убить время до ужина.
— А на что играть будем? — спросил Алексей.
— На сеанс закаливания, — немного поразмыслив, заявил Ястребов. — Кто проиграет — раздевается до трусов, перелезает через балкон и купается в снегу.
— Сурово! — поежился Дубовик. — Да сейчас на улице не меньше пятнадцати градусов. А если кто из нас заболеет после такого купания?
— Не заболеет… Стакан портвейна для профилактики — и вперед. Ну что, погнали? Или ты, мой юный друг Бобовик, боишься, что раз в любви повезло, то в карты непременно проиграешь?
— Ни хрена не боюсь, сдавай!
Самое забавное, что проигравшим оказался ни в чем не повинный Гурский.
— Может, не надо? — робко попросил он, ежась и поглядывая на темное окно балкона.
— Давай-давай, закаляйся! — дружно подбодрили его собутыльники.
Алексей неохотно разделся и, моля бога о том, чтобы свидетелем его очередного позора опять не стала Наталья, открыл дверь балкона и ступил босыми ногами на снег. На его счастье, пока он примеривался, как получше перелезть через перила, к подъезду подошла одинокая женская фигура в синей нейлоновой куртке и кокетливой белой шапочке.
— Привет, Гурский! Вы чего там — уже до чертиков допились?
— О, это ты! — Алексей обрадованно помахал ей рукой. — Заходи быстрее, наш номер — шестнадцатый. Поспешно нырнув обратно в комнату, он захлопнул за собой балконную дверь и, стуча зубами от холода, объявил: — Маруся приехала!
— Ну, писатель, считай, тебе повезло! — заявил сразу оживившийся Михаил. — Одевайся скорее, чтобы не заставлять девушку ждать.
Действительно, через минуту уже весело барабанили в дверь. Ястребов распахнул ее настежь, тут же привлек к себе улыбающуюся Марусю и принялся жадно целовать ее холодные от мороза щеки.
— Как же я рад, что ты приехала!
— Да ладно, ладно, не подлизывайся… Зачем вы Гурского голым на балкон выгнали?
— Он в карты проиграл, — пояснил Никита, делая приветливый жест рукой. — Выпить хочешь?
— А что вы тут пьете?
— Портвейн, — ответил Ястребов и полез доставать новую бутылку.
— Фу, какая гадость! — поморщилась Маруся. — А я вам кое-что получше привезла.
Появление трехзвездочного армянского коньяка «Арарат» было встречено обрадованным ревом уставших от портвейна друзей.
— Между прочим, — заметил Гурский, заканчивая одеваться и появляясь из-за открытой дверцы стенного шкафа, — до закрытия столовой осталось ровно двадцать минут. Мы ужинать собираемся?
— Верно! — тут же засуетился Михаил. — Погоди, мать, не раздевайся, пойдешь с нами. За нашим столиком как раз есть свободное место.
— А меня накормят?
— Накормят. В крайнем случае, мы с тобой поделимся.
Через пять минут все четверо выскочили на улицу и быстрым шагом устремились к столовой. Приглашая Марусю, такую хорошенькую, разрумянившуюся, нарядную и веселую, Ястребов преследовал коварную мысль — продемонстрировать Анне свой успех у женщин и вызвать досаду. Однако его ждало страшное разочарование — прямо в холле они наткнулись на одинокую Ольгу, которая уже направлялась к выходу.
