В диалоге старший мастер ("А") объяснял ученику ("В"), что главной задачей "вольных каменщиков" является освоение искусства владык -искусства "господствовать при посредстве людей"77, поэтому масон не обязан блюсти верность присяге, отечеству, монарху, религии, ибо его отечество – "весь мир, а не тот маленький уголок, где вы родились": "Настанет время, когда не будет никакой собственности, кроме вознаграждения за труд, никакого материального вознаграждения, помимо
благодарности, никаких наследственных прав, кроме более обширных знаний и большой способности приносить пользу, приобретаемых общением и воспитанием"78. Наконец, главной целью масонов, резюмирует мастер, является создание всемирной монархии, ибо только она даст человечеству желанный мир.
Собственно говоря, оба рапорта И.И. Дибича были первыми актами диффамации масонов в России. Вместе с тем в доносах полковника ни разу не упомянуты евреи (исключение составляет упоминание профессора Фесслера, на еврейское происхождение которого будут впоследствии указывать антисемиты XX в.).
Отметим, что этим доносам предшествовал один документ, вышедший из дворянского окружения, близкого к преддекабристским кругам: граф М.А. Дмитриев-Мамонов, последний в роду, в 1814-1815 гг. составил 46 "Пунктов преподаваемого во внутреннем Ордене учения", напоминающие по своим завоевательным амбициям варианты "Завещания Петра I".
Несомненно, что М.А. Дмитриев-Мамонов знал о масонах не понаслышке, поскольку в пункте 25 объявлялось: "Дарование Ордену поместьев, земель и фортеций наподобие рыцарей Темплиеров, Тевтонических и прочих и название рыцарей рыцарями Русского креста"19. Однако характер составленного плана вполне определенно свидетельствует о том, что его составителем был душевнобольной человек, и, действительно, вскоре над графом была учреждена опека. Раскраивая карту Европы по-новому, автор государственного плана переустройства не оставил без внимания и евреев – в пункте 12 он предполагал "переселение половины жидов из Польши в ненаселенные губернии России и обращение их в веру".
Через несколько лет после поражения декабристов правительство было вынуждено возвратиться к вопросу о "зловредности" тайных обществ. В 1831 г. бывший начальник канцелярии Министерства внутренних дел (начальник тайной полиции) Я.И. де Санглен был внезапно вызван в Петербург для дачи показаний по поводу двух доносов "на всю Россию" – "фолианта или громады" князя А.Н. Голицына и обширной записки М.Л. Магницкого.
"Труд" князя носил название "О иллюминатстве в 1831 г." и состоял из двух частей. Изложив в первой части цели тайного общества, автор "фолианта" во второй части доказывал, что иллюминаты захватили в России важнейшие государственные посты, а все нити заговора оказались в руках М.М. Сперанского, который в течение 20 лет покровительствовал "первостепенному" иллюминату – известному профессору Фесслеру. На полях "громады" сохранились собственноручные пометки государя: "Требую доказательств!", "Где доказательства?", "Совершенно наглая ложь!" и т.д., поскольку автор огульно оговаривал наиболее приближенных к императору лиц80. Я.И. де Санглену удалось убедить Николая I в полной абсурдности доноса, ибо начальник тайной полиции был осведомлен обо всем намного лучше князя. Следует сказать и об одной из особенностей "фолианта": его автор постоянно ссылался на другой донос, принадлежавший перу М.Л. Магницкого и поступивший на имя Николая I в феврале 1831 г.
М.Л. Магницкий, личность известная и незаурядная, окончив курс Московского университета, служил в Преображенском полку, а затем работал в Министерстве иностранных дел в Париже и Вене (прикомандированный к ставке фельдмаршала А.В. Суворова, он ведал перепиской полководца). Втеревшись в доверие к М.М. Сперанскому, он в 1810-1811 гг. под руководством графа работал над составлением проекта реформ, а после падения министра был сослан в Вологду, где познакомился с Аракчеевым, став его доверенным лицом. Вскоре он занял пост вице-губернатора Воронежа, а затем получил должность гражданского губернатора Симбирска. Назначенный попечителем Казанского учебного округа, М.Л. Магницкий "прославился" одновременным увольнением по причине неблагонадежности 11 профессоров Казанского университета. Однако в 1826 г. за растрату казенных денег был уволен и жил в ссылке в Ревеле.
