Адель так же молча направилась к выходу. Вигдор за ней, недоуменно пожав плечами. Что тут скажешь, с художниками и дизайнерами он никогда не спорил. Мир они видели как-то иначе, чем все остальные. И если уж честно, то в голове его возникла совсем иная мысль: у них роман или исключительно деловые отношения художника и натурщицы. А спустя пару минут он подумал, что с Адель даже молча начинаешь испытывать какой-то эмоциональный уют.
…Они молча вышли из подъезда и также молча побрели к остановке. Адель взяла его под руку. И сделала это так просто и неожиданно, что Вигдор даже не удивился, словно бы это не первая их прогулка.
Адель заговорила первой.
– Я видела, вы смотрели на меня внимательно, разглядывали или изучали. Наверное, осуждаете? Я учусь на филолога, а у Кокорева подрабатываю. Все деньги уходят на врачей, лекарства и хорошее питание. Мама плохо себя чувствует. Кокорев не жадный и платит хорошо. Выучусь, и мы уедем в деревню. Врачи говорят, там ей будет лучше. Я хотела устроиться в школу, но там такие гроши дают! Ведь, правда, я красивая?
– Вы очень красивая, Адель. И очень заботливая. Мама ваша обязательно поправится. Я, к сожалению, не художник, рисовать не могу совсем.
– А кто вы?
– Ну, скажем так, краевед.
Адель засмеялась:
– Вы читатель или писатель?
– Всего понемножку.
– А мне Савелий про вас рассказывал. Вспоминал как-то про жуткие годы, когда вы вместе давали представления моментального рисования. За вечер, говорил, нередко по 15—20 моментальных портретов делал! Неужели правда?
– Всякое бывало. Все рухнуло в одночасье, и каждый выбирался как мог. Но я те поездки вспоминаю с удовольствием. Весело было!
Какой-то у нас уж очень серьезный разговор пошел.
– А мне нравятся серьезные разговоры…
Потом они шли молча, словно бы знали друг друга давным давно и уже успели наговориться.
…Долго ждали трамвая. Наконец, громыхая всеми своими железками, появился вагончик. Вигдор помог Адели запрыгнуть на ступеньку. Забавно, но молчание сближает людей зачастую быстрее и сильнее всяких разговоров. И когда он нежно поцеловал ее в щечку на прощание, это получилось легко и не вызывало никакой двусмысленности. Адель уехала, а он еще долго сидел на остановочной лавочке…
Глава четвертая. Савелий начинает и проигрывает
За 31 день до судебного процесса
…Раздался телефонный звонок, наглый, требовательный.
Брать телефон не хотелось, словно была уверенность, что ничего хорошего из трубки он не услышит (и ведь не ошибся же!). Попробуй потом сказать, что предчувствия нет или оно всегда обманывает.
Голос был чужим и незнакомым. Вигдор сразу понял: такие голоса – мельтешащие, скороговорящие – ему не нравятся.
– Вигдор Борисович! Здравствуйте!
– Здравствуйте, извините, не узнал, мы знакомы?
– Не было повода, не было. А так, я бы сказал, заочно о вас уже многое знаю. Я представляю интересы Александра Петровича Спицына. Вам известен такой большой художник?
Вигдор молчал, собираясь с мыслями. Почему-то его в данный момент занимало, можно ли один разговор считать знакомством?
– Алло, Виг-дор Бори-со-вич! Вы слышите меня?
– Слышу. Что вы хотите, что за дурацкая история с судом? Что желает большой художник Спицын?
– Сколько вопросов сразу. Все, что мы хотели, так это справедливо и исключительно мирно уладить возникшие трудности. О чем и попросили суд.
– Значит, деньги?
– Нам больше нравится термин гонорар.
– Разве я что-то заказывал художнику Спицыну?
– Разумеется, нет. Вы просто опубликовали его лучшие произведения без авторского договора. И мой клиент хотел бы получить денежную компенсацию в досудебном порядке.
Опять воцарилось молчание.
– Вигдор Борисович, вы слышите меня?
– Слышу? Нет, я вас чую. Научился распознавать аферистов по голосу. Какие лучшие произведения Спицына? Как это без согласия? Он сам предложил художнику Савелию Кокореву взять несколько офортов для оформления. И раз уж вы представитель Спицына, вы должны знать об этом не хуже моего.
– Вигдор Борисович, любое знание дополняется последующим и отступает перед обстоятельствами. Напрасно вы так, Вигдор Борисович, напрасно. Что для вас и вашей компании какие-то сто тысяч евро? Вы разоритесь? Вы потеряете все? Отдайте моему клиенту деньги, и расстанемся хорошими друзьями.
