За время нашей краткой беседы шум, доносившийся из мастерской арфистов, стих, и больше я не могла разобрать ни единой фразы. Повернувшись, я направилась к воротам; Сим вприпрыжку трусил за мной. Бедняга! Я забыла, что его короткие ноги не поспевают за моим широким шагом.
— Сим, где этот лагерь, что велел устроить лорд Толокамп? — Я искала любой предлог, чтобы задержаться с возвращением в холд. Мой гнев еще не остыл, обида была слишком свежа, самообладание растаяло, как дым. Слуга ткнул пальцем направо, где главная дорога, что вела на юг мимо рощи деревьев с облетевшей листвой, ныряла в маленькую долину. Я двинулась туда и через несколько минут уже могла разглядеть фигурки стражей, вышагивающих вдоль невидимой границы.
— И много ли путников собрано там?
Сим кивнул, со страхом уставившись в землю.
— Арфисты и лекари… все, которые возвращались в свои мастерские. И несколько бездомных… Они шли к целителям… и среди них есть больные… Что с ними станется, госпожа? Ведь они имеют право на помощь. Да, верно. Даже моя мать была милостивой к этим людям, лишившимся своего холда.
— Охранники пропускают кого-нибудь в долину?
Сим кивнул:
— Но обратно никому нет хода.
— Кто у них старший?
— Ченг, я слышал.
Ну, этого Ченга легко обвести вокруг пальца, если знать, как взяться за дело. Он любил выпить, и стоило ему присосаться к фляге, как ничто не могло оторвать его от горлышка, пока не проглянет дно. Задерживать арфистов и целителей, возвращающихся в свои Цеха? Мой отец был глупцом, перепуганным насмерть глупцом! Но для себя он сделал исключение, вернувшись домой из охваченного эпидемией Руата и подвергнув всех нас смертельной опасности. Ну, все это не означало, что я тоже поглупею. Я знала о своем долге перед Цехами Перна — разве не сам отец наставлял меня? И мы, возможно, сами будем нуждаться в их милосердии — прежде, чем минует это бедствие. Я потолкую с Ченгом… и с Фелимом тоже.
Когда я пересекла двор холда, в окне первого этажа появилась чья-то фигура. Отец? Да, это было его окно, и он пристально следил за Симом и мной. Сима, скорее всего, он не отличил бы от любого другого слуги, но узнал ли он меня? Я гордо поднялась по ступенькам и свернула в сторону кухни. Ведь я собиралась поговорить с Фелимом, не так ли?
— Что мне делать, леди Нерилка? — начал повар раньше, чем я успела открыть рот. — Она заявилась сюда и начала распоряжаться… и ее приказы не понравились бы леди Пендре… — слезы брызнули из глаз Фелима, он захлюпал носом и начал вытирать щеки фартуком, завязки которого стягивали его объемистую талию. — Она была строгой, леди Пендра, но справедливой… С ней человек мог чувствовать себя спокойно… делай, что положено, и все будет в порядке… — он снова всхлипнул.
— Что надо было Анелле?
— Она сказала, что станет теперь хозяйкой в холде… И чтобы я приготовил особый бульон для ее детей, потому что у них слабые желудки… и чтобы к каждой еде подавались сладости, особенно для ее родителей… и жаркое — в середине дня и вечером… О, леди Нерилка, это же невозможно! — слезы градом катились по его щекам. — Я должен все это выполнять?
— Я разберусь, Фелим. Делай все, как мы говорили утром. Даже Анелла потерпит один день.
Потом я попросила его послать Ченгу остатки обеда — для задержанных охраной людей. Фелим кивнул. — Я осмелился сделать это вчера вечером, леди Нерилка… Ваша матушка всегда так поступала. О, она была справедливой и милосердной… — теперь Фелим обливал слезами скомканную салфетку.
У него тоже доброе сердце, подумала я, стараясь не расплакаться при мысли о матери. Я представила себе Анеллу, и это помогло. Маленькая дрянь, подстилка! Заявилась сюда, и думает, что командовать в Форт холде все равно, что в той жалкой дыре, откуда ее вытащили! Ну и хаос воцарится у нас через пару дней! Слишком немногое она знала об управлении таким сложным хозяйством; ей стоило подучиться, чтобы мой отец оставался доволен не только ее стараниями в постели. Какие бы планы Анелла не строила на будущее, башмаки моей матери ей были явно не по ноге. Кроме того…
Я опять столкнулась в главном зале с расстроенным Кампеном. Щеки его горели от прилившей крови, глаза были выкачены. Дорал, Мостар и Тескин, шептавшиеся с ним, тоже выглядели возбужденными.
