— Ура-а! — закричали мы. — Ура-а-а!..
Отойдя в сторону, Кодька с минуту любовался великолепным видом корабля.
— А с махрами-то, пожалуй, еще лучше, — сказал он.
Потом Кодька стал распределять обязанности. Как я и предполагал, себя он назначил командиром корабля; меня, по-видимому, из снисхождения к тому, что я был хозяином бревен и двора, своим помощником. Остальные ребята были зачислены на корабль простыми матросами.
На темнеющем небе вспыхивали первые звезды. Пора было расходиться по домам.
— Сашка, — сказал мне на прощание Кодька, — ты сними на ночь флаг… А то еще кто-нибудь украдет.
— Я его домой возьму, — захныкал Коля.
— А вот этого не хотел? — показал ему кулак Кодька.
— Я его поиграть приносил…
— Ну, и поиграем дней пяток, — примирительно сказал Кодька, — а потом отдадим…
В тот день наша увлекательная игра на этом и закончилась.
С утра следующего дня наш корабль отправился в путь. Его алый флаг гордо реял на всех морях и океанах мира. В каких только странах мы не побывали, каких только грозных бурь и штормов не пережили! Нам довелось сражаться с морскими пиратами, со злыми разбойниками, и всюду мы выходили победителями.
Капитан наш был просто чудо. Это был испытанный морской волк. А команда как на подбор: храбрая, отважная, закаленная в борьбе со стихией и многочисленными врагами…
Сколько чудесных, волнующих мгновений пережили мы на своем великолепном корабле!..
Перевоплотившись в суровых моряков, мы так увлеклись игрой, что ничего на свете не замечали. Не заметили даже, как с глухим ревом подкралась черная грозовая туча. Хлынул ливень. С визгом и смехом мы рассыпались во все стороны кто куда успел — кто под сарай, кто на сеновал, а кто в сени нашего дома…
Несмотря на осеннюю пору, разразилась сильная гроза. Темную, набухшую тучу беспрестанно разрывали на части мертвенно-зеленые молнии.
От грозы, от урагана и дождя небо и наша железная крыша грохотали, как безумные!..
Дрожа от страха, мы — я, Кодька и Коля — стояли в дверях коридора и смотрели, как вокруг нас все бурлило и клокотало, точно в огромном коловороте.
При каждом оглушительном ударе грома мы испуганно крестились.
— Господи помилуй и упаси!.. Господи помилуй! — шептали мы.
Я всегда боялся грозы. Как только раздавались первые удары грома, я забирался на кровать, накрывался с головой одеялом и притихал. И сейчас меня подмывало убежать от друзей и спрятаться на кровати. Но я пересилил свой страх. Ведь тогда б Кодька всю жизнь меня презирал, как последнего трусишку…
Но что это?.. Я даже не поверил себе. Взглянув на Кодьку, я изумился: он ли это?.. Куда девалась его самоуверенность? Передо мной стоял взъерошенный, побледневший, невзрачный мальчишка, который каждый раз при взрыве грома вздрагивал всем телом и неистово крестился… Его жалкий вид поколебал во мне веру в него как в неустрашимого, волевого нашего вожака.
— А флаг-то! — в ужасе вскрикнул Коля, указывая на мачту нашего корабля.
Второпях никто из нас не догадался снять с мачты платок, и теперь он, потемневший, вымокший, как тряпка, висел на палке.
Коля заплакал.
— Ну, заревел, — закричал Кодька. — Замолкни, мокрая курица!.. А то могу двинуть так, что с ног ковырнешься. Что, боишься матери, что ли?..
— Н-нет, — сквозь рыдания выдавил Коля. — Я… не боюсь… Мне мамку жалко…
— Дурак! — пробасил Кодька. — Надо было раньше думать… А теперь уже поздно… Да что с твоим платком сделается?.. Ну?.. Дождик обмоет его, как новенький будет…
Коля успокоился. Может, правду говорит Кодька: от дождя платок еще лучше будет.
— Ведь дождь-то чистый, — начал было — пояснять свою мысль Кодька, но в это мгновение грохнул такой невероятной силы гром, что, казалось, весь мир провалился в тартарары. Все мы трое, как подкошенные, повалились на пол.
— Господи спаси! — бормотал Кодька, не вставая. — Господи спаси!.. Закрывайте двери!.. Закрывайте скорей!..
Но никто из нас не пошевельнулся. Все мы лежали с закрытыми глазами.
— Сашка, закрывай!
Я приподнялся, чтобы захлопнуть дверь, но, выглянув во двор, радостно вскрикнул;
— Ура-а!.. Дождик перестал!..
Туча с глухим рокотом мчалась куда-то на запад. Сквозь провалы ее свисали снопы солнечных лучей. Дождь затихал. Лишь редкие крупные капли, срываясь с крыши, падали во вспененные лужи…
